Потерев лицо, Вайолет посмотрела на часы. Была половина десятого. Остальные домочадцы наверняка проспят до самого ланча, но Вайолет, поняла, что больше не уснет.

Контрастный душ, удобные джинсы, футболка любимого лавандового цвета позволили ей почувствовать себя человеком. Она заколола волосы, предоставляя им сохнуть естественным путем, наложила на лицо крем, обещающий моментальное омоложение, и спустилась вниз.

– Кофе быстро устранит все твои проблемы, – бормотала она бесконечно повторяемую телевизионную рекламу, запуская кофеварку. По крайней мере, от этого самовнушения не было вреда. Но как, в самом деле, чашка эспрессо справится со всеми заботами, которые свалились на нее за последние сутки?

– Думаешь, он поможет и твоему старому папаше? – Рик остановился в дверях, ведущих в холл. Его морщинистое лицо под летним загаром было сероватого оттенка. – Я кажется устарел для того, чтобы резвиться всю ночь напролет, а, детка?

– Нисколько, – Вайолет достала вторую чашку из шкафчика. – Когда мы все состаримся и превратимся в неисправимых зануд, ты по-прежнему будешь выходить на сцену, помахивая своей тросточкой.

Ей, например, даже не нужно стареть, чтобы стать скучной и занудной, она и так такая. Ее нынешняя жизнь ограничена стенами Хантингдон-Холла. Может быть, бенефисный концерт и станет тем шансом, который позволит ей расправить крылья?

– Если только мои девочки будут поддерживать меня под руки, – сказал Рик, присаживаясь к кухонному столу. – Без вас мне и праздник не праздник.

– Мама еще спит? – Вайолет поставила перед отцом кофе, сама села напротив и принялась дуть в свою чашку.

– Она сказала, что сон ей нужен для красоты, – хихикнул Рик. – Но мы-то знаем, что она и без того невероятно привлекательна.

– Я думала, что все будут спать еще долго, – сказала Вайолет.

– Сегодня утром в Центре моя очередь дежурить, – сказал Рик. – Подменить меня некому, так что…

Вайолет сочувственно улыбнулась. Рик и Шерри открыто поддерживали всяческие благотворительные проекты, но только самые близкие знали, сколько личного времени они тратят на них. Отец оказывал практическую помощь в Центре по борьбе с болезнью Альцгеймера, многое делал для местной реабилитационной клиники для наркозависимых. Мама помимо прочего посвящала время телефону доверия для детей. Интересно, приоткроют они Тому эту сторону своей жизни?

– Но к полудню я вернусь и дам Тому первое интервью… постараюсь вернуться, – уточнил Рик. Вайолет обрадовалась: люди должны знать, сколько ее родители делают добра. – А ты сегодня чем займешься?

Вайолет отпила кофе.

– Собираюсь изучить Розины заметки, чтобы понять, во что я ввязалась с этим бенефисным концертом.

Лицо Рика стало серьезным.

– Вот что, милая, не нужно бы тебе за все это браться. Еще не поздно передумать.

– Считаешь, что я не справлюсь? – вскинула брови Вайолет.

– Вайолет, я уверен, что ты способна справиться со всем, что бы ты ни задумала. Тут вопрос в другом – хочешь ли ты этим заниматься?

Вайолет закусила губы. Папа считает, что она все может. Он искренне верит в нее. Возможно, он знает о ней что-то такое, чего не знает она сама… И ей нужен хотя бы шанс доказать, что он прав.

– Я хочу, – заявила она, чувствуя, как по телу пробегает невольная дрожь. Вот он – ее шанс. Блестящая возможность сделать что-то действительно серьезное. – Для меня это важно, и я думаю, что пришла пора. – Пора перестать прятаться за стенами Хантингдон-Холла. Пора снова начать жить в реальном мире, пусть он по-прежнему полон всяких чудовищ.

Наградой за это решение ей послужила улыбка на морщинистом лице отца.

– И я думаю, что ты права, милая. – Он наклонился над столом и поцеловал ей руку. – Пришла пора, чтобы люди наконец увидели настоящую Вайолет Хантингдон-Кросс.

Вайолет нервно улыбнулась. Получится ли из этого что-нибудь хорошее?

Когда Том с третьей попытки не сумел найти кухню, он решил, что Хантингдон-Холл до нелепого огромен. Дом был недавно отремонтирован, но без малейшей попытки воссоздать стиль Регентства или еще какой-нибудь, чего, казалось бы, следовало ожидать от почти аристократического семейства.

Тому предстояло обнаружить массу противоречий, но в этом и заключался интерес.

Противоречие первое. Шерри унаследовала этот дом от своих предков с голубой кровью – но восстановила его, видимо, на деньги мужа. Но возможно, что и на свои собственные. Ее карьера модели должна была принести ей порядочный доход, не так ли? В любом случае, если снаружи Хантингдон-Холл выглядел как старинный особняк из исторического романа, внутри все в нем было устроено в ногу со временем.

Пока Том двигался по коридору, который точь-в-точь напоминал тот, из которого он только что вышел, указания, которые Вайолет дала ему накануне, показались лишенными смысла: «Просто идите вдоль стены, – сказала она, – все они ведут к главной лестнице». Идти вдоль стены? Что это за совет! Тем более что последние минут пять он шел вдоль стены явно не в том направлении. Почему ему не приходит на выручку какая-нибудь расторопная горничная?

Эти мысли привели его ко второму противоречию. В огромных домах с хозяевами такого достатка можно было ожидать встретить десяток как минимум слуг, снующих вокруг. Но Том никого не встретил. Он не сомневался, что здесь есть домработница – маловероятно, что Шерри собственноручно занимается уборкой, ну а помимо этого? Семья справлялась со многими вещами сама. Роза, например, занималась пиаром группы и, как выясняется, организацией мероприятий с ее участием.

До тех пор, по крайней мере, пока она не умчалась в свое свадебное путешествие, и вместо того, чтобы им пригласить кого-то со стороны, на ее место заступила Вайолет.

А сама Вайолет, несомненно, представляла собой противоречие номер три.

Том повернул за угол, послушно следуя вдоль стены, и наконец наткнулся на лестницу. Значит, перед ним открылся прямой путь к кофе и, может быть, даже завтраку.

Он быстро сбежал по ступеням вниз с улыбкой и услышал голоса. Он немного удивился, что, оказывается, не первый в доме поднялся так рано, хотя вчера все легли под утро. Сам Том даже после многодневного недосыпания отчего-то проснулся в десятом часу и уже не мог заснуть. Долгие годы он боялся опоздать на рейсовый автобус или на самолет и привык спать чутко и мало.

– Доброе утро!

Рик и Вайолет обернулись к нему, и Тому показалось, что он прервал какой-то важный разговор.

– О! Наш гость уже на ногах. – Рик направился к кофеварке. – Вам черный и покрепче? Или вы, как моя дочь, пьете теплое молочко со слабым ароматом кофе?

– Черный и крепкий, пожалуйста, – ответил Том. На самом деле он предпочитал нечто среднее, но не хотел упасть в глазах Рика.