– Никак нет, матушка, – смущенно покачали головами гвардейцы Костея.

Ах, чтоб вас, дуботолы!..

– Но почему, карапузики? – вопросила царевна таким же елейным голоском, каким, наверное, коза из сказки пела: «ваша мать пришла, молочка принесла».

– Приказ командира отменить не может никто. Даже родная матушка, – с сожалением, но твердо отчеканил Первый и опять бесстрастно уставился перед собой.

Ах, так… ах, так… Ах, вот вы как… Ну, тогда я… Тогда я… Я тогда…

А чего я тогда?

А если…

Сердце царевны, снова почуявшей путь к спасению, радостно пропустило удар и заскакало, как кузнечик на допинге.

– Где ваш сержант? – не терпящим пререкания тоном задала она вопрос Первому.

– Сержант Юркий пропал в этом лесу, – бесцветно отозвался умрун.

– А где штандарт-полковник Атас?

– Штандарт-полковник Атас пропал в этом лесу, – повторилась печальная история.

– Кто сейчас вами командует?

– Командиров сейчас нет. Все пропали в этом лесу.

– Вы знаете, кто я? – если бы у нее не были связаны руки, она бы их уперла в бока и, скорее всего, это выглядело бы значительно эффектнее, но в ее положении выбирать не приходилось, и поэтому она просто нахмурилась и скроила страшную мину.

– Так точно. Наша матушка.

– А еще?

– Невеста царя Костея.

– Царь Костей может отдавать вам приказы?

– Так точно.

– Сейчас его здесь нет. Но здесь я – его невеста. И поэтому командование бедой я принимаю на себя! Ма-а-а-алчать!!! Равняйсь! Смиррр-на! Равнение на меня!

Все пятнадцать гвардейцев наклонились и уставились на Серафиму.

Наверное, потому, что это была единственная форма равнения, возможная в ее лежачем положении.

По крайней мере, она на это надеялась.

«Спокойно», – сказала себе она и голосом человека, не знающего слова «нет», продолжила:

– Первый – развязать вашего командира! Второй – развязать мальчика! Третий – развязать девушку! ВЫ-ПОЛ-НЯТЬ!!!

Если бы лица умрунов могли складываться в выражения, Серафима поклялась бы, что единственное чувство, посетившее все пятнадцать угрюмых физиономий, чтобы навеки там поселиться – облегчение.

Теперь все будет хорошо. Теперь у них есть командир.

Мощные лапы бережно поставили на ноги царевну и отряхнули ей платье.

– Наша жизнь – твоя жизнь, – пятнадцать кулаков в бронированных перчатках ударились одновременно в черные кожаные нагрудники.

– Спасибо, у меня своя есть, – кивнула царевна и окинула быстрым взглядом свой двор. – Все в порядке?

– Д-да, – кивнул поваренок.

Находка, из опасения откусить выбивающими морзянку зубами язык, просто закивала головой в такт дроби.

– Чего тебе на дереве-то не сиделось, а? – теперь, когда Серафима убедилась, что всем действительно хорошо, в первую очередь включая умрунов, можно было и провести душеспасительную беседу кое с кем. – Или олени по деревьям не лазают?

– Я сидел!.. Честно!.. Я держался!.. А все вокруг шевелилось – листья, ветки, яблоки… Жуть-то какая страхолюдная! Аж волосы по голове пешком ходили!.. А потом вдруг кто-то меня ка-а-ак пнет! И еще! И еще! И со всех сторон!.. Я от стра… от неожиданности, то есть… руки-то и разжал…

– П-пнет? – не в силах успокоиться так сразу, Находка все же рискнула выговорить односложное слово. – П-пнет?

– Пнет, пнет! Чего ты на меня так смотришь? Правду я говорю, чтоб мне обратно в замок вернуться! – чуть не плача, протянул к царевне руки Саёк. – Вон, ажно синяки зреют!.. И под глазом!.. Но я держался! А потом прямо в ухо ка-а-ак засандалит!.. У меня тут в голове все и зазвене… ло…

И тут он с ужасом осознал, что настоящие герои должны говорить совсем не так!

Он торопливо приосанился, выпятил гордо вперед прикушенную нижнюю губу и небрежно стал бросать короткие, рубленые фразы, сопровождая их такими же короткими, как выпады, взмахами руки:

– На меня напали. Все демоны этого леса, не меньше. Но я отбивался как волк. Как зверь! Как тоже демон! Не многим удалось…

– Не б-браните его, ваше ц-царственное в-величество, – октябришна махнула на него рукой, призывая помолчать, и просительно заглянула в непонимающие очи Серафимы. – Это я виновата…

Сказать, что очи стали еще более непонимающими, было не сказать ничего.

– Я, я, дура деревенская, правду господин первый советник Зюгма говорил! Мы когда по деревьям лезли, я не посмотрела, что Сайку досталось, а это оказался сандал ногоплодный!

– Сандал?… – потерял и без того жиденькую и рвущуюся нить своей истории и недоуменно уставился на рыжую девушку оплывающим глазом поваренок. – Какой еще… сандал?

– Да, сандал, сандал! А откуда, по-твоему, слово «засандалить» пошло? От него и пошло. Так-то оно тихое, дерево как дерево, стоит и молчит, но когда у него плоды поспевают… ножки, то есть… у него плоды на ногу человеческую похожи – пятка, пальцы… его поэтому и называют «ногоплодный»… это нам те колдуны из Ши… Ша… Шентони… рассказали. Ну так вот – когда плоды созревают, оно само не свое делается. Уж больно много кругом охотников до его ножек. Только зазевайся – с ветками оборвут! Вку-усненькие…

– Так что ж ты мне раньше!.. – возмущенно вытянул шею и вытаращил глаза герой.

– Прости, миленький, не подумавши чего-то я была, со страху света белого не взвидела, куда уж там дерево различить…

– Сама-то небось березу выбрала… – не переставал обиженно бурчать Саёк, снова позабыв о том, как положено разговаривать настоящим героям.

– Отставить пререкания! – скомандовала вошедшая в роль Серафима и повернулась лицом к новой проблеме.

Вернее, к беде.

Вся пятнадцать умрунов стояли шеренгой по стойке «смирно» и ели, как по уставу положено, начальство глазами.

Серафима – командир умрунов. Ха. Какое звание, интересно, мне себе придумать по этому поводу? Комбед?

Кошмар.

И – самое главное – что мне с ними теперь делать? Уничтожить умруна можно было, только прокрутив его через мясорубку…

Она вспомнила про поляну, заросшую сабельником. Если приказать им ходить по ней, к примеру, две недели, а еще лучше – ползать, то мясорубка может и не понадобиться…

Перед мысленным взором Серафимы возник глубокий, чуть не до кости, порез на ноге поваренка, как от удара кинжалом или косой, она представила, что останется уже к вечеру от послушных приказу гвардейцев… и ее передернуло.

Конечно, неплохо бы было оставить их при себе – лучшей защиты от всех напастей в этих дебрях да и потом, когда выберемся, не придумать… Но если они встретятся со второй бедой, под командованием Щура, или с другим отрядом Костея, то кому станут подчиняться ее «детки», такие исполнительные сейчас, вопроса, увы, даже не возникало.