– Пойдем в лес. Надо набрать грибов, ягод, орехов, плодов – я тебе покажу, каких, чтобы принести Октябрю-батюшке в жертву. Будем проводить обряд.

– Какой обряд? – полюбопытствовала Серафима.

– Обряд обращения. Как в заветах. Видать, то ли некогда ему, то ли не в духах сегодня – за просто так не отзывается.

– А может, проще брод поискать?

– А чего его искать? – удивилась октябришна. – Ближайший брод километрах в пятидесяти отсюда по течению, я и так знаю.

– М-да… – почесала в затылке царевна. – Тогда и вправду лучше пойдем орехи собирать.

– Нет-нет, – умоляюще вскинула ладони Находка. – Вы, ва…Серафима, тут оставайтесь, а мы с Сайком все соберем и быстренько вернемся.

– Но…

– Ну не царское это дело, не царское!.. – просительно прижала руки к груди октябришна, чуть не плача.

И Серафима сдалась.

– Ладно. Я тут вас подожду. Меч только оставь, оруженосец – против орехов он тебе не помощь.

Саёк неохотно воткнул меч в прибрежный песок и со вздохом поспешил за Находкой – та уже была на полдороги к лесу, по которому они несколько минут назад так резво промчались на гвардейцах Костея.

Серафима еще несколько секунд провожала их взглядом, потом опустилась на песок и устало вытянула уже отчаявшиеся получить передышку ноги.

Только бы не заснуть. Если бы хоть было с кем поболтать…

Прямо перед ней на песок приземлился черный дрозд с голубоватым отливом.

– Болтун? – просто для того, чтобы не дать себе соскользнуть в забытье сна, спросила его царевна.

– Болтун, – неожиданно подтвердил тот.

После нескольких часов, проведенных в Находкиной Октябрьской ненормалии, царевна больше не представляла, что может ее удивить теперь. Но уж, конечно, какой-то говорящий дрозд не имел никаких шансов.

– Как дела? – по-дружески спросила она у птицы.

– Дела – как сажа бела. Дела – не разгребешь без помела. Кончил дело – гуляй смело. Дело мастера боится. Делу – время, потехе час, – отрапортовал довольно дрозд и выжидательно уставился на Серафиму. – Чего сидим?

– Сидим – на воду глядим, – проникнувшись духом беседы, отозвалась царевна. – Сидим – ничего не едим. Нечего потому что. Сел – посиди, встал – так иди. Раньше сядешь – раньше выйдешь…

– Куда идем? – не унималась любопытная птица.

– Идем своим путем, – сурово оборвала подозрительные расспросы Серафима, но, увидев расстроенный вид дрозда, смягчилась. – В Черемшур идем. Только по воде не очень-то походишь, поэтому больше сидим, чем идем. Народ в лес убежал – за продуктами, будем Октябрю-реке обряды проводить, чтобы пропустил. Хотя если пропустит, вот тогда я по-настоящему, наверное, удивлюсь. Что бы Находка ни говорила, а все равно не представляю, как это по реке пройти можно. Пусть даже с ее согласия. Тут глубина, поди, метров двадцать будет.

– К броду иди, – посоветовал дрозд, оглядев внимательно ее сначала одним голубым глазом, потом другим. – В огне брода нет. Не зная броду – не суйся в воду. Броду ищи в любую погоду. На реке брод – как на лугу крот: поискать – найдешь.

– Пятьдесят километром пешком переть?! – возмутилась Серафима, позабыв, что говорит всего лишь с глупой птицей. – Хотя, если так-то, то потихоньку-то мы бы и дошли, да ведь только нас раньше догонят, скрутят, и если под горячую руку не прибьют, то отвезут к одному уроду и вот тогда – конец. Пришел урод – позабудь про брод, – нашло на нее запоздалое вдохновение.

– Кто урод? Кто урод? – забеспокоился дрозд.

– Царь Костей, не побоюсь этого слова, урод. Моральный, правда. Но это стократ хуже.

– Костей – со всех волостей, – ни к селу, ни к городу сообщила птица. – С дерева упадешь – костей не соберешь. Наварил костей – созывай гостей.

– Варить не пробовала, – призналась царевна, – но ничего остальное его не берет. Говорит, что бессмертный. Так что управы на него нет. Только и остается, что от него бежать.

– Бежать – не лежать, – тонко подметила птичка. – Побежишь – людей насмешишь. Заяц бегал, да в суп попал. Бегом – не ладом. Quo vadis – от кого бежим?

Усталую царевну их сумбурный диалог стал забавлять.

– От гвардейцев его бежим, – объяснила она дрозду. – Покойников ходячих. И даже бегающих, весьма некстати. Умрунами прозываются. Пятнадцать умрунов – беда. И сержант.

– Пришла беда – отворяй ворота, – посочувствовал дрозд. – Беда не приходит одна. Бедному беда – богатому вода. Семь бед – один ответ. Ать-два – горе – не беда. Беду бедовать – не век вековать. Друзья познаются в беде.

– Ага, познаются, – криво усмехнулась царевна и оглянулась – не видать ли познаваемых в беде друзей с дарами – или отнятыми силой трофеями – леса.

Друзей было видно – с полным подолом лесных продуктов Находка широким шагом спешила к царевне. За ней поспешал Саёк.

– Идут друзья, – кивнула она на них дрозду.

– Друзья – не разлей вода. Старый друг лучше новых двух. Хороший друг – что спасательный круг, – одобрила спутников Серафимы птичка. – Тот герой, что за друга горой.

– Ваше ве… Серафима! – радостно закричал поваренок, подбегая к ней вперед октябришны и первым делом устремляясь к своему мечу. – Нам так повезло – мы в пять минут всего, что надо, набрали! Сейчас Находка обряд будет делать!

– Сейчас, сейчас, ваш… Серафима, сейчас в один секунд все готово будет, – вывалила на песок орехи, «ножки», «морды» и грибы та и деловито склонилась над ними. – Сейчас все разложим, как положено… или положим, как разложено?… и начнем…

Птичка, вопреки ожиданию царевны, не улетела. Она лишь перепорхнула на несколько шагов со ставшего слишком шумным места беседы и с интересом воззрилась на приготовления октябришны, прищурив один глаз.

– Так… так… – приговаривала Находка, располагая лесные дары в заведенном когда-то раз и навсегда порядке на принесенных на дне подола больших желто-красных листьях, похожих на тарелки с черешками. – Как там дальше… «…от лихой смерти спасаемся, только на тебя и полагаемся – больше не на кого…«…потом опустить три орешка в воду, потом поклониться три раза и сказать «не дай сгинуть – пропасть в лапах врага кровавого»… потом расколоть всем по ореху и съесть… Потом опустить три «морды»… Потом сказать…

– Беда!!! Беда!!! Они бегут!!!..

Отчаянный вопль Сайка перекрыл и оборвал бормотание Находки и заставил Серафиму подавиться последним куском под шумок утащенной «ножки» – вку-усненькой!..

Меч как по волшебству оказался у нее в руке.

Нужды крутить головой, чтобы оценить обстановку, не было: справа и слева, насколько хватало глаз, простирался голый песчаный берег. За спиной – река. Впереди – сержант Щур с бедой. Вернее, беда с сержантом – с первого взгляда было видно, что в бою тот предпочитал держаться в тени своих солдат. Значит, выбить его первого не удастся.