«Руки вверх».

Перед глазами предательски возникла картинка, как Джантар жадно разглядывает меня голую, выставленную напоказ по его слову. Я не была слепой и видела, как хищно прищурились его глаза. А если они захотят не только разглядывать? Паника поднималась по позвоночнику и обхватывала горло, мешая дышать. Я облокотилась на стол, от нехватки воздуха перед глазами заплясали мушки. Не сразу разглядела, как возник перед лицом стакан воды.

– Ну же, выпей.

Зубы стучали о стекло, и вода потекла по моему подбородку. Я боялась поднимать на него глаза. Захотелось вернуться в ту комнату с серым лучом из окна. Слишком много мыслей. На миг мне стало жутко, а потом я вспомнила биение пустоты длиною в вечность и закусила губу. Я не имею права раскисать. Негнущимися пальцами снова взяла нож и принялась методично нарезать овощи. Я живая. Точка.

Резала и часто-часто моргала, чтобы смахивать настойчивую радужную пелену с ресниц. Сил на разговоры и вопросы просто не было. Мои руки вдруг накрыла его тяжелая ладонь. Замерла в замешательстве, плечом ощущая тепло его тела.

– Чего ты боишься? – выдохнул он мне в ухо.

– Приказов, – голос предательски дрогнул.

– Обещаю, что больше так не поступлю с тобой. Только в самых исключительных ситуациях.

– Каких?

– Узнаем, – от его тихого голоса, полного непонятного предупреждения, у меня встали дыбом волосы на затылке.

– А другие – те, которые придут? – я, наконец, осмелилась поднять глаза. Джантар стоял очень близко. Заметила, как он вздрогнул, поймав мой взгляд.

– Это тело слушается только меня.

– Почему?

– Потому что оно принадлежит мне.

– А я? Я теперь тоже принадлежу тебе? Что ты сделаешь со мной?

Джантар убрал ладонь с моих рук и сделал шаг назад.

– Ты под моей защитой – это всё, что тебе пока нужно знать.

Быть под защитой единственного человека, который властен надо мной? Он всерьез думает, что меня это успокоит? Я продолжила упрямо резать овощи, молясь, чтобы он оказался не извращенцем.

– Ты ведь ничего не помнишь?

Я мотнула отрицательно головой.

– Николь, я должен был убедиться, что передо мной не псих с извращенной логикой и не убийца. Боль и страх лучше прочего вытаскивают наружу истинную сущность.

Я слушала его и кивала. Сама догадалась, что это была проверка. Но мне, правда, стало чуть легче от его слов. В них не было зла или жестокости.

– Ты действуешь неосознанно, рефлекторно. Твой крайне неудачный выбор одежды говорит о том, что ты не из наших краев. Ты не умеешь обращаться с кинжалом. Боишься боли, не умеешь бить. Удивилась обычной мелитной мази и тому, как быстро зажил порез. Смущаешься своего и чужого тела. Но разговариваешь на равных. Хотя и боишься меня. Я могу и дальше перечислять свои наблюдения, но скажи мне, Николь, ты свое имя вспомнила, потому что я приказал?

– Да, – прошептала неуверенно.

– Как думаешь, узнать, откуда ты, – исключительный случай?

– Наверно, – еще более растерянно ответила я.

– Николь, ответь мне, откуда ты? Приказ.

Ничего внутри не отозвалось. Не буду скрывать, я надеялась, что робкая память послушается его приказа и вернется ко мне. Но она лишь издалека грустно покачала головой. Не время? Ну же, ведь по глазам Джантара вижу, как ему важен этот ответ. Хоть что-нибудь. Я потерла лоб ладонью. Память лишь бросает мне издалека ассоциации, и новые слова, когда я над ними не задумываюсь. Игра в поддавки.

– А где я сейчас?

– Гоанк Поднебесный.

Я мотнула головой и пожала плечами, показывая, что мне эти слова ни о чем не говорят.

– Тенгоку, так называется этот мир.

И снова ничего не отозвалось внутри.

– У меня нет ответов, – призналась я.

– Раз пришло имя, то и остальные воспоминания вернуться. Подождем.

– А это важно?

– Мне нет.

Он подхватил решетку с мясом и отнес ее к камину, где, то и дело, вспыхивали красными огоньками тлеющие угли. Я украдкой разглядывала мощную спину и бритый затылок Джантара. Красивые перекаты мышц, подтянутая фигура, потемневшая от солнца кожа. Закусила губу. Он прав, меня смущает вид обнаженного тела.

С трудом отведя взгляд, я отыскала на полке большую миску, сложила в нее овощи, нарезанные красивыми ровными кубиками. Не задумываясь, отрезала кусок сыра от головки на столе и мелко-мелко нашинковала. Добавила к овощам и аккуратно перемешала. Эх, орешки бы еще и оливковое масло.

Повернулась к Джантару, чтобы попросить, и наткнулась на его настороженный взгляд. К черту, не хочу ничего объяснять. Повернулась к полкам, щедро уставленным разными банками, стеклянными, керамическими и жестяными. Сама найду. Салат – первое дело, которое я делаю в этой жизни. Хочу его доделать так, как интуиция вела.

Орехи обнаружились почти сразу, а жаль. Мне понравилось исследовать банки и вдыхать незнакомые пряные или терпкие ароматы. От некоторых становилось тепло на душе. Горсть орехов помяла сначала в руках, а потом раздавила плоской стороной ножа. Признаться, я не была уверена, что это именно орехи, вкус удивительный – нечто среднее между миндалем и кешью. Сладковатый и тягуче-душистый. Но была уверена, что он будет уместен в салате. Уже не обращая внимания на окружающий мир, я также беспардонно исследовала шкафы и полки, пока не нашла бутылки с чем-то похожим на масло. Капнула себе на ладонь и слизнула. Ох, как вкусно! Даже лучше, чем наше оливковое масло. Сполоснула руки под краном, потом налила себе в ладонь щедро масла, посыпала солью и начала перемешивать руками салат. Мягко и нежно. Словно поглаживая. Так как учила меня бабушка. Бабушка… От осознания, что это вернулся еще один осколок памяти, у меня защипало в глазах. Не переставая перемешивать аккуратно масляными руками салат в миске, я с улыбкой грелась пришедшим воспоминанием. Ни лица, ни имени, лишь образ и то, как она учила меня готовить. Вкладывать в еду свою нежность. Я снова налила в ладонь масло и добавила щепотку соли. И снова опустила руки в миску, мягко смешивая овощи, лепестки сыра и крошки орехов.

А потом самое сладкое – облизать пальцы. Добрый получился салат, я сполна ощутила руками. Слизывая остатки соленого масла, я повернулась к Джантару. И снова споткнулась о его тяжелый потемневший взгляд.

Кажется, я снова сделала что-то не так.

Он криво улыбнулся, а потом начал доставать тарелки и стаканы. Вытирая руки полотенцем, я подсчитала количество приборов. Шесть.

– Хочешь вина?

Я кивнула. Да, меня всю трясет от страха. Но задавать вопросы еще страшнее. Я словно перед ящиком Пандоры. Тот, кто придумал, что известное зло лучше неизвестного, просто не был в моей ситуации. Прямо сейчас не было объективных причин для страха. Лишь сомнения и фантазии. Теплый уютный дом, сдержанный красивый мужчина, обещавший мне защиту, вкусная еда. Успокаивающий дождь за окном и тепло от потрескивающего огня. Будущего еще нет. Потому что нет ни вопросов, ни ответов. Но стоит мне узнать, что за мир вокруг меня, и я не смогу делать вид, будто все хорошо. Не может ведь быть хорошо, когда ты в чужом мире, без всего. Даже без памяти. Лучше ощущать себя босой в деревянном доме, чем в целом мире. Господи, пусть его обещанная защита существует не только на словах.