Каким бы просторным и роскошным ни был «Август», утром Рафу не терпелось выйти на улицу. А сейчас он начал менять свое мнение.

Ему хотелось чаще видеть улыбку Антониетты и разговаривать с ней как можно дольше.

Однако все не так просто.

Если между ними начнется роман, ей придется подписать документ о неразглашении. Ее проверят сотрудники его службы безопасности. Ее телефон конфискуют на время.

Иначе и быть не может.

Да, у него были романы с женщинами без каких-либо договоренностей, но они были его потенциальными женами. Антониетта совсем другая.

- …Очень одиноко, - сказал Раф.

- Нет, - возразила Антониетта, поливая жасмин. - Я слышу волны, шум вертолетов. Но в основном там тихо и спокойно.

- Однако, - произнес Раф, словно вынуждая ее посмотреть ему в глаза. - Там может быть слишком спокойно.

Их взгляды встретились, и Антониетте показалось, что слова Рафа накрывают ее пеленой. Торопливо отвернувшись, она заметила, как подрагивает ее рука, и почувствовала дьявольское притяжение его голоса.

Что-то подсказало Антониетте, что ее ответ важен для него. Заявление Рафа больше похоже на вопрос. И на приглашение.

- Я люблю тишину и покой, - решительно сказала она. И вместо того, чтобы снова встретиться с ним взглядом или подумать о чем-нибудь остроумном, она вернулась к своему списку и поставила галочку.

Цветы политы, номер убран. Она улыбнулась ему, но на этот раз осторожно.

- Я надеюсь, остаток вашего дня будет приятным, - произнесла Антониетта и вышла, задержав дыхание и закрыв дверь. У нее слегка закружилась голова.

Войдя в лифт, она увидела Франческу.

- Вот ты где! Где ты была? Почему так долго? - Франческа принялась ругать Антониетту, как только взглянула на нее, но потом смягчилась. - О, прости меня. Я забыла, что последние два дня в «Августе» прибиралась Кики. Там наверняка был жуткий беспорядок.

Антониетта не нашлась что ответить. Она снова и снова задавалась вопросом, на что намекал Раф.

В его словах был подтекст, она не сомневалась.

Но у нее мало опыта общения с мужчинами.

Несмотря на все попытки Сильвестра, его поцелуи и прикосновения, она ни разу не испытывала тех ощущений, который пробудил в ней Раф одним только голосом и взглядом.

Она не умела целоваться и флиртовать. А совсем недавно они флиртовали друг с другом. Или она выдает желаемое за действительное? Да, она неопытна, но не наивна. И по опыту работы в других отелях она знает: Раф мог предложить ей развлечься в номере.

От этой мысли она рассмеялась. Раф совсем не похож на распутника.

И все же он так будоражит ее эмоции, что она теряется.

Время, проведенное с Рафом, воодушевляло Антониетту.

Ночь была не такой длинной и темной, как прежде, и следующим утром Антониетта проснулась в восхитительном предвкушении.

Она решила прогуляться в деревню за покупками до начала своей смены.

По сути, она радовалась своему возвращению. Она оставила Силибри в год лесных пожаров, когда горы и деревья были обугленными и черными.

На самом деле деревня медленно умирала еще до рождения Антониетты: магазины и кафе закрывались, а молодежь уезжала в города. Но теперь, когда древний монастырь отремонтировали, повсюду появлялись новые постройки. Деревья были пышными, а вдоль дорог распустились зимние полевые цветы. Деревня процветала: ее продукты и товары теперь пользовались спросом, а в кафе было много посетителей.

Антониетта уже сделала несколько рождественских покупок. Помимо подарков родителям и брату, она купила губную помаду для Авроры, что делала ежегодно. Хотя ее подруга теперь богата и может накупить себе кучу яркой косметики, некоторые традиции не изменились. Антониетта купила шоколад ручной работы для Нико в одном из киосков на деревенской площади.

Как ни странно, она подумала о Рафе.

Хотя она думала о нем время от времени со вчерашнего дня. Вернее, он всплывал в ее мыслях с того дня, как они познакомились.

- Шоколад с ароматом кофе, - порывисто сказала Антониетта хозяину киоска и подпрыгнула на месте, услышав свое имя.

- Антониетта? - Это был Пино. - Ты покупаешь мне подарок? - поддразнил он, увидев ее покрасневшие щеки.

- Нет. - Антониетта улыбнулась в ответ и взглянула на его пустую тележку для покупок. Она знала, что Пино просто убивает время. - У тебя выходной?

- Да. А я думал, ты работаешь.

- Моя смена начнется в полдень. Но Франческа хочет, чтобы я пришла пораньше из-за нашего уважаемого постояльца. - Она сильнее покраснела.

- Ну да. - Пино закатил глаза. - Я слышал, он просил, чтобы Кики больше не обслуживала его номер.

Антониетта округлила глаза:

- Почему?

- Я думал, ты не любишь сплетничать, - поддразнил Пино.

Антониетта поспешно сменила тему:

- Мне надо выбрать два подарка Гейбу. На следующей неделе его первый день рождения, а потом и Рождество.

Пино с радостью помог ей, и вскоре она купила маленький деревянный поезд и милый костюмчик. Пино предложил ей выпить с ним кофе.

- Я тороплюсь, - солгала Антониетта.

Сладкий, пряный аромат бучеллато - итальянского рождественского пирога - доносился из кафе, и, хотя он был соблазнительным, Антониетта слишком боялась встретиться со своей семьей. Поэтому она попрощалась с Пино и решила сама испечь пирог. В деревенском магазине она купила инжир и миндаль для пирога, еще несколько продуктов и встала в очередь на кассу.

Владелец магазина не смотрел ей в глаза, и Антониетта поняла почему.

- Тварь!

Антониетте не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, что оскорбление предназначается ей. Во время предыдущих походов по магазинам ее называли хуже. Она не обернулась и не ушла.

- Шлюха!

Все в деревне считали, что она сбежала от Сильвестра с другим мужчиной.

«Пусть думают, что хотят», - подумала Антониетта, расплачиваясь за покупки. Взяв сумку, она увидела, что ее оскорбляет тетка Сильвестра.

Антониетта ничего не сказала. Она очень старалась уйти из магазина с высоко поднятой головой.

Дальше было еще хуже.

Ей навстречу попались родители.

- Мама! - воскликнула Антониетта.

Родители отвернулись от нее и перешли на другую сторону улицы. То, что они перешли дорогу, чтобы избежать встречи с дочерью, было не только болезненно и унизительно, но и рассердило Антониетту.

- Я пыталась обо всем тебе сказать, мама!