— Есть конкретные предложения?

Они вернулись в кабинет, и Саша, как всегда, заняла гостевоекресло.

— Я тут бродила в Интернете, наткнулась на одну фирму.Называется «Офелия». Все, что они предлагают, мне понравилось. Теперь нам нужныподробные раскладки по ценам и образцы.

— Почему именно «Офелия»? — поинтересовалась Саша,скрестив руки на груди.

— У них все очень дешево.

— Нам только это и подходит, — раздраженноотозвалась Женя. — Все самое дешевое.

— Кончай ныть, — сказала Саша. — Твоязакомплексованность отражается на бухгалтерии.

— То, что у нас расход больше прихода, не входит вчисло моих комплексов, — парировала Женя.

— Ладно, шутки в сторону, — велела Анна. —Сашка, объясни мне, зачем ты полезла к Вике со своим алиби?

— Как это — зачем? — Саша удивилась. — Яточно знаю, что во время убийства она была в Москве.

— Ты всерьез думаешь, что ей грозит арест? —усмехнулась Анна. — И мгновенно проявила принципиальность.

— Пока ствол не найдут, никого не арестуют, —авторитетно заявила Женя, обмахиваясь газетой. — Оружие, — пояснилаона. — Аду ведь застрелили. Действительно, Сашка, зачем ты впуталась?

— Вы обе — пофигистки! — вспылила Саша. — Аесли бы вас подозревали в убийстве?

Женя выразительно фыркнула:

— Как же, как же. Такие безгрешные… Как вас можно вчем-то заподозрить?

— Ладно, давайте замнем. — Анна подняла руку — Вконце концов, это Сашкино личное дело. Я уйду пораньше, девочки.

— Никак опять Карабасов объявился? — спросилаСаша. — То-то, я смотрю, ты сегодня при параде!

Карабасовым подружки прозвали сердечную печаль Анны, которуюона вот уже пять лет не могла ни изжить, ни сподвигнуть на развод.

На самом деле его звали Львом Басовым. Он жил в Питере сженой и пятнадцатилетней дочерью, работал в крупной фирме, закупавшеймедицинское оборудование, имел два высших образования, иномарку и сорок семьлет за плечами. Сильной его стороной были внешность и умение следить за собой.Он любил хорошие вещи и мог себе позволить их иметь. Еще он мог позволить себеиметь связь на стороне. Анна ему, безусловно, очень нравилась. При этом онасогласилась на те отношения, которые Басов мог предложить, и не требовала перемен.

— Как это тебе не хочется замуж? Чтобы семья, чтобыдети? — спрашивала Женя, обожавшая своих девочек.

— Хочется, — говорила Анна. — Только не закого выйти.

— Пока ты не пошлешь своего Карабасова, — заявлялаЖеня, — больше у тебя никто не появится.

— Давай не будем трогать Льва, — краснелаАнна. — Я ведь не обсуждаю твоего мужа. Хотя ему можно предъявить массупретензий!

— Точно! Он совершенно не похож на мужчину моей мечты.Начать с того, что он задохлик. А мужчина моей мечты должен быть достаточносильным, чтобы внести меня на руках в дом, подняться на второй этаж и неумереть от одышки.

— А мужчина моей мечты, — встревала Саша, —одевается у Тома Клайна, умеет чинить электроприборы и питаетсяполуфабрикатами.

— Почти что твой Еланский. С тех пор как вы поженились,он как раз и питается полуфабрикатами.

— Ну, да. Зато он боится электричества и одевается в«Детском мире» в отделе для крупных детей.

Разговор о мужьях и любовниках возникал всякий раз, какБасов прилетал по делам в Москву. Первым делом он звонил Анне, чтобы построитьсвой график, не ущемив себя в личном.

Чаще всего он звонил именно в «Триаду», и Женя с Сашей ссамого начала были осведомлены, что у их подруги началась очередная полосалюбви.

Анна разложила на столе салфетку и высыпала на неесодержимое своей косметички.

— Обновлю макияж, — пояснила она.

Но тут ее позвали из зала, и прошел почти час, прежде чемона снова появилась в кабинете.

— Ты забыла про своего Карабасова! — тотчас жезаявила Саша.

— Я не забыла.

— Первый раз вижу, чтобы ты заставляла его ждать.

— Не могу же я бросить клиентку!

Обе ее подружки удивленно переглянулись.

— Ты его раньше никогда не динамила? — неотставала Саша.

— Что у тебя за подростковый жаргон? — Аннаторопливо взглянула на часы. — Может, подвезешь меня к «Волшебнице»?Машину оставлю здесь. Хочу напиться.

— Вряд ли Карабасов обрадуется твоему желанию. Думаю,пьяные женщины не в его вкусе.

— Наверное, ты права. Но я все равно напьюсь.

— У вас с ним что, какие-то разборки, сКарабасовым? — осторожно поинтересовалась Саша.

— Лучше тебе этого не знать.

— Да, ты права. Меньше знаешь — медленнее лысеешь.

* * *

Вадим никак не мог совместить в сознании похороны, могилу,засыпанную цветами, рыдающих людей — со своей женой. Она уехала в Борисовку,живая и невредимая, красивая, как всегда…

Вадим сидел в фотостудии, которую снимал в небольшомпереулке неподалеку от Новослободской, и тупо смотрел в пустой стакан. Он дажезабыл, что хотел выпить. На столе перед ним лежала огромная куча фотографий.

Пытаясь осознать случившееся, Вадим ненадолго даже забыл, докакой степени жена раздражала его в последнее время. Убийца, выпустивший пулю вАду, выбил Вадима из колеи, и он никак не мог сосредоточиться, собрать мысливоедино, продумать, что ему теперь вообще делать, как строить жизнь.

Полчаса назад звонил следователь. Был ужасно нелюбезен,потребовал срочной встречи, причем никуда не вызывал, намеревался явитьсялично. Зачем? Вадим сообщил, где находится, и следователь попросил егоподождать. Но он и так никуда не собирался. Он торчал здесь четвертые сутки,спал на диване, вернее, даже не спал, а впадал временами в прострацию. Егоникто не утешал, не сидел с ним, не держал за руку Только один раз забежалаВика и стала наезжать на него, доказывая, что она совершенно ни при чем.Абсурд. Как будто он ее подозревал!

Еще в воскресенье явилась младшая сестра Ады, Настя —премерзкая девица двадцати трех лет от роду. У этой вообще крыша поехала. Онасказала: «Мне кажется, Вадичка, это ты убил мою сестру».

Было часов одиннадцать утра, когда она позвонила в дверьстудии. Вошла расхлябанной походочкой и с нахальным видом приняласьразглядывать обстановку. В любое другое время Вадим отшил бы ее, но сейчас непосмел и только мрачно следил за Настиными передвижениями.

Настя Леонтъева была крупной блондинкой. С толстой косойотличницы и румянцем, как у молочного поросенка. Она смотрела на людей прямо,даже с каким-то вызовом, вот и сейчас просто дыру просверлила в Вадиме, то идело бросая на него свирепые взгляды.