Когда мы вышли из церкви ‒ заметили чьи-то свежие следы на свежем снегу. Вот тогда мне стало не по себе. Но потом мы увидели в той стороне, куда уходили следы, приличных мужчину и женщину. Они тоже увидели нас и крикнули издалека – здравствуйте!

Так хорошо прогуляться по заброшенной психушке в то время, когда в Москве разгар рабочего дня. Прелестно. Но этим наши планы на сегодня не ограничились. Пора было двигаться дальше, и мы пошли искать выход с территории. По пути нам попалось еще одно большое граффити – солдат, из-за спины которого вылетали ракеты.

Мы вылезли в окно пропускного пункта, потому что не захотели возвращаться к дырке в заборе, через которую залезли сюда. Хелюля еще завел меня напоследок в водонапорную башню Алленберга. Лестница внутри была сломана.

Начинало смеркаться. На трассе мы увидели белую сову. Она взлетела с обочины и спряталась за дерево. Уже ощущался сладкий запах Наполеона, потому что мы подъезжали к Правдинску, бывшему Фридланду. Здесь в 1807 году было большое русско-французское сражение.

В городе Хелюля хотел посмотреть на домик Наполеона, но он был на реконструкции. Мы пошли вперед по улице Кутузова. На одном доме с фахверком нам встретился странный старый герб: на желтом фоне птичья нога с большими когтями держала толстую рыбу, которая отчасти напоминала черепаху.

Дальше перед зданием бывшей тюрьмы мы нашли бюст Кутузову. Хелюлю восхитило это соседство. Потом мы перебежали дорогу и оказались у братской могилы русским солдатам. Она была возле стены детского сада – аккуратного белого здания с часами на готической башенке.

Сумрак подступил к нам уже очень близко. В городе зажглись редкие фонари. Мы пошли в сторону машины и свернули к кирхе. Она была уже закрыта, мы немного не успели. Там сейчас православный Георгиевский собор. А в сквере перед церковью стоит диско-инсталляция со Святым Георгием.

Перед тем как покинуть Фридланд, Хелюле нужно было срочно зайти в «Лавку Бахуса». Там он взял себе бутылку вина и три бутылки пива. А я купила ягодные конфетки в металлической коробке и две бутылки неизвестного мне ранее пива на дегустацию.

Мы загрузили покупки в машину, выпили кружечку чаю из термоса, покурили и поехали дальше. Хелюля меня засыпал немецкими названиями, я уже опять не понимала, куда мы едем. Дорога стала совсем темная и зловещая, без фонарей. Только желтые светоотражающие пояса последних солдат Германии служили нам дополнительным источником освещения. Внезапно на дорогу выпрыгнул белый заяц. Хелюля успел притормозить. Я была так рада, что мы его увидели! Пусть и не разглядели толком.

Хелюля заехал в поселок Железнодорожный, бывший Гердауэн. Там было очень темно и как-то мертво. Внезапно мой водитель поехал в гору – к каким-то развалинам. Это был замок Гердауэн. Или – то, что от него осталось. Территория не облагорожена, стены не восстановлены и, самое крутое – ни одного фонаря. Но Хелюля не растерялся, включил фонарик на телефоне и пошел вперед. Я вообще не хотела выходить из машины. Но мне было страшно оставаться одной. Мы там ходили, ходили. Хелюля смотрел на развалины, нашел конюшни и позвал меня посмотреть на них тоже. А у меня перед глазами было одно кино – как на нас прямо здесь со всех сторон нападают грабители или медведи. Мне хотелось поскорее уехать оттуда, чему Хелюля искренне удивлялся. У него просто детство было полегче, чем у меня.

Мы сели в машину и поехали. Я услышала, как щелкнули замки дверей, выдохнула и съела сразу несколько ягодных конфеток. Хелюля привез нас в центр поселка и снова собрался на прогулку. Там было освещение, но я не хотела выходить. А куда деваться мне?

Хелюля ходил по немецким улочкам, среди игрушечных немецких домиков и без конца восхищался. Я шла следом и нашла кошку на подоконнике. Мы с ней немного пообщались.

Надо было уже срочно искать ночлег. На этот вечер у нас не было забронированной квартиры.

Когда Хелюля курил на улице и осматривал машину, я его напугала клаксоном. Он так смешно подпрыгнул!

Пока мы ехали, я смотрела гостиницы в Черняховске, бывшем Инстербурге. Мне приглянулись две: «У медведя» и «Кочар». Сначала мы зашли к медведю. Юный ключник предложил нам номер на четвертом этаже. Лифта не было, мы кое-как забрались туда по старой крутой лестнице. Номер нам совсем не понравился. Еще мы не представляли, как туда затащим чемоданы. Тогда я предложила Хелюле поехать в «Кочар». Юный ключник, услышав о таком намерении, сразу проговорился о существовании люкса на втором этаже.

В коридоре недалеко от люкса висели две фотографии в стеклянных рамках: Петросян со Степаненко в радости и любви и Юлия Чичерина в пшеничном поле. В просторном номере стояла большая кровать необычной формы без углов. Она считалась бы ультрамодной лет 10 назад. За ней на стене были цветочные фотообои. Также у нас был диван, письменный стол, журнальный столик, плазменный телевизор, большой зеркальный шкаф-купе, холодильник и очень холодный санузел с душевой кабиной. Потолки в номере были выше неба. Это абсолютно точно было немецкое здание, хотя ключник сказал, что оно советское. Конечно! Да что он понимает…

Мы занесли чемоданы, я сразу записала румтур, потом сходила в душ, легла под одеяло, открыла чешское пиво «Ежик» и включила телевизор. На канале TV1000 шел фильм «Изгой». Под него я и уснула.

А Хелюля еще какое-то время восполнял отсутствие ужина марципановым шоколадом и бутербродами с сыром.

25 января

Утро началось плохо. Хелюля был очень злой. Он резко меня разбудил и сказал, что идет на завтрак один, раз я так долго сплю. Я не люблю, когда так. Я что ли виновата в том, что ему хреново после того количества алкоголя, которое он в себя вчера впихнул? Мне не хотелось спускаться одной, поэтому я вскочила, быстро почистила зубы, умылась, оделась и мы пошли в столовую на первом этаже.

Там был небольшой шведский стол. Все вокруг говорило о Германии. Даже надпись на входе была: Frühstück. Старинный сервант, старинные часы, тумбы, люстры – это все вообще не русское!

Мы взяли две миски пшенной каши на молоке. Я еще положила себе в плоскую тарелку глазунью, сыр, огурцы и хлеб. Хелюля взял яйца и ветчину. Также мы выпили по кружке не самого лучшего черного кофе. Но атмосфера сгладила эту неприятность.

После завтрака я вышла покурить на задний двор