– Как будто у меня и без того мало дел.

– Подумай о свободном времени, которое у нас появится, раз мы больше не будем следить за Орденом, – заметил Джек.

– Я бы лучше следила за ними, чем находиться в одной группе с Бринном.

Эмми посмотрела на тарелку. Лола могла с лёгкостью говорить о слежке за Орденом. Ведь они никогда не охотились за ней.

Когда вечером Эмми, наконец, вернулась в свою комнату, она достала все письма отца, которые он прислал ей в прошлом году. Первое письмо привело её к коробке с медальонами, которые он спрятал на чердаке их сельского дома в Коннектикуте.

Второе письмо было более старым, и в нём шла речь о встрече отца Эмми и брата Лойолы. Если бы папа не отправил это письмо, она бы никогда не узнала о связи между ним и Орденом. Что касается третьего письма, то по телу Эмми пробегала дрожь всякий раз, когда она перечитывала написанное мистером Барлоу: Орден ищет её отца, и ему надо бежать.

Эмми не стала читать четвёртое письмо. Она знала его наизусть.

Эмми сложила все письма в коробку под кроватью и накрылась одеялом. Сможет ли она простить отца за то, что он так надолго исчез из её жизни? Он ушёл, чтобы защитить её и маму, чтобы увести Орден подальше от них. Тогда зачем он присылал ей все эти письма с намёками, которые в прошлом году и привели Эмми к Ордену?

Эмми выключила лампу и крепко закрыла глаза. Думать об этом больше не имело смысла. Она не позволит Ордену или своему отцу испортить ей ещё один год в Уэллсворте.

Эмми достала из сумки блокнот и уселась в углу общей комнаты. Целых две недели они с Сэмом пытались собрать пожертвования для аукциона, и, к радости Эмми, им это почти удалось. Сэм спустился по лестнице из дома Эдмунда и уселся напротив. Они так долго работали бок о бок, что Эмми уже привыкла к трепету в животе. Иногда, если Сэму вдруг удавалось рассмешить её или он случайно касался её руки, у Эмми внутри всё как будто обрушивалось и краснели уши. К счастью, она могла прикрыть их волосами.

– Это твоя мама прислала билеты? – спросила Эмми, открывая блокнот.

Сэм принялся загибать пальцы.

– У неё есть билеты на Лондонский симфонический оркестр, Джеймса Энеса[4] и Квартет Дорича.

– Здорово, – сказала Эмми, хотя понятия не имела, кто все эти люди.

– Ага, – с улыбкой согласился Сэм. – Думаю, мне очень помогло, что моя мама – организатор концертов классической музыки.

– Наверное, это интересная работа, – согласилась Эмми. – Можно встречаться с музыкантами и устраивать концерты.

– Да, она её обожает. Правда, платят там всегда по-разному. Как только начинается экономический кризис, никто больше не хочет ходить на концерты. Она не любит об этом рассказывать, но мне кажется, что в последнее время она очень переживает. – Сэм вытер лоб и прижал блокнот к груди. – Так нам пришлют по электронной почте подарочные сертификаты в ресторан?

– Да, – ответила Эмми. – И я уже отнесла картины в конференц-зал. У нас уже почти сто штук. Наверное, этого хватит?

– Конечно. Как дела у Лолы?

Эмми застонала.

– Не спрашивай. Она твёрдо намерена собрать больше денег, чем в прошлом году.

– Но это ведь здорово!

– Если бы только она делала это по доброте душевной, – ответила Эмми. – Но мне кажется, она просто хочет обойти девочек из дома Уит, потому что они занимались этим в прошлом году.

Сэм засмеялся.

– Зато мы соберём больше денег для общества «Уайтстоун-Гейт».

Эмми улыбнулась. «Уайтстоун-Гейт» – благотворительное общество из городка Кингс-Линн, которое помогало оказавшимся в трудной ситуации людям продуктами, консультациями и трудоустройством. Последние несколько лет обстановка в Норфолке была довольно тяжёлой, и многие люди нуждались в помощи и поддержке.

– Бринн сказал, что собрал много денег на продаже билетов, – продолжал Сэм. – Думаю, в аукционе примут участие много людей.

Улыбка исчезла с лица Эмми, и Сэм наклонил голову.

– Что произошло между вами и Бринном? – спросил он. – Он сказал, что вы постоянно соперничали.

Эмми моргнула. Это вряд ли можно было назвать соперничеством. В первый год обучения Бринн портил жизнь Джеку, а когда узнал, что Эмми известно об Ордене, толкнул её и потребовал, чтобы она всё ему рассказала. Но Бринн не был их соперником. Он был всего-навсего придурком.

Эмми не хотелось рассказывать об этом Сэму, особенно о случившемся с Джеком. Это было не её дело.

– Просто мы не ладим.

Сэм рассмеялся.

– Да, это очевидно. – Он встал. – Увидимся завтра на собрании комиссии?

– Договорились.

Не успел Сэм уйти, как на его место кто-то уселся.

– Кажется, вы проводите вместе много времени.

Эмми не нужно было даже поднимать голову. Она бы никогда не перепутала голос своей прежней соседки по комнате.

– Чего тебе надо, Виктория?

– Разве нам нельзя просто поболтать? – Виктория ухмыльнулась и отбросила светлые волосы на плечо. – Мы ведь были так близки.

– Да брось! – насмешливо ответила Эмми. – Серьёзно, чего тебе надо?

– Хочу тебя кое о чём предупредить.

Эмми заёрзала на стуле. Если Орден посылает ей сообщения через Викторию, то это уже смешно.

– Насчёт чего?

– Насчёт Сэма.

Эмми засмеялась.

– Ты серьёзно?

– Да. – Виктория скрестила руки на груди. – То, что вы вдвоём приятно проводите время в общей комнате, ещё не означает, что ты на самом деле его знаешь.

Эмми продолжала смеяться. Если в этом году Виктория вздумала мучить её подобным образом, ей стоит придумать что-нибудь получше.

– Ты знала, что его выгнали из последних двух школ? – спросила Виктория.

– Кто это сказал?

– Это есть в школьных записях.

Эмми перестала смеяться.

– Погоди… Теперь ты начала копаться в личных делах других учеников?!

Виктория пожала плечами.

– Разве мне нельзя провести маленькое расследование, особенно если у нас появляется симпатичный новенький?

Эмми закатила глаза, но у неё сдавило в груди. Неужели Сэма действительно выгнали из двух школ?