полагаете, что Бог — католик? — некогда спрашивал ироничный Георг Кристоф Лихтенберг. И добавлял: — Удивительно, как охотно люди сражаются за религию и как неохотно живут по ее предписаниям». Джонатан Свифт блистательно развил мысль: «У нас много религий для того, чтобы ненавидеть друг друга, но мало, чтобы любить друг друга». И еще: «Любовь к Богу нередко разрастается до ненависти к людям» (Фридрих Риккерт).

У Бога действительно нет религии[12]. Вот что по этому поводу писал Махатма Ганди:

На основании долгих размышлений и опыта я пришел к выводу, что: 1. всякая религия истинна; 2. всякая религия заключает в себе некоторые заблуждения; 3. все религии почти так же дороги мне, как мой индуизм. Я отношусь к другим верам с таким же благоговением, как к своей собственной. Я поклоняюсь Богу через служение народу.

Не бывает «ложной» веры — бывает порочный духовный опыт, всегда сопровождаемый нетерпимостью, бескомпромиссностью, агрессивностью, авторитарностью, страхом, морализаторством, мотивацией наказания, сверхусердием в служении, негативными чувствами, закрытостью, ожиданием грядущей награды, бегством от мира и от себя, депрессивной пассивностью, консерватизмом и догматизмом церковной жизни. Не без оснований отец Александр Шмеман называл неочищенную и непросветленную религиозность средоточием демонизма.

Вообще же религия и вера, защищающие догматизм, ханжество, мракобесие, обскурантизм, предрассудки и привилегии клира, — саморазрушительны.

Американский публицист Сэм Харрис в бестселлере «Конец веры: Религия, террор и будущее разума», написанном по следам теракта 11 сентября 2001 года, жестко критикует все разновидности религиозной веры за то, что они не стремятся к совместимости и терпимости, не только порождая конфликты цивилизаций и препятствуя созданию здорового мирового сообщества, но приводя к религиозным войнам и международному терроризму.

Как только религия называет себя истинной, а все другие ложными, начинается ее закат. Притязания церкви на «истинного бога» свидетельствуют только о ее неразвитости. То, что примитивный человек принимает за «истинную веру», как правило, является зашоренностью или фанатизмом, потому что Бог не имеет ограничений, рамок и конфессиональной принадлежности. «Русский Христос» — просто нонсенс, потому что Христос всемирен и надмирен. Самые фундаменталистские из религий характеризуются самыми суровыми правилами поведения людей и следуют принципу «Расплата за грехи — смерть». Поэтому неудивительно, что они воспитывают фанатиков и экстремистов. Тоталитарные секты обычно рождаются в лоне таких церквей.

Церковь стремится превратить человека в автомат, разум его — в секрецию, а душу — в пустые слова. Религиозные разногласия — состязания в невежестве, когда каждый выдает свою тусклую лампу за свет яркого солнца[13]. «Ложные учителя и обманутые ученики напрасно преследуют миражи пустыни, в изнеможении возвращаясь назад. Они являются жертвами собственного воображения»[14].

Кстати, исламский суфизм, при всей молодости этой религии, привлекателен трансконфессиональной терпимостью и непрерывностью, выраженной в стихах поэта:

Семена суфизма

были посеяны во времена Адама,

дали ростки во времена Ноя,

расцвели во времена Авраама,

Начали развиваться во времена Моисея,

Созрели во времена Иисуса,

Дали чистое вино во времена Мухаммада.

В отличие от других религиозных деятелей, суфии полагали, что понимание и восприятие текучи и на каждой стадии развития люди постигают новую тайну и видят мир по-иному.

Ни одна церковь не имеет ни права, ни основания «распространять среди людей свое исповедание во что бы то ни стало», потому что исповедание идет не от церкви, а от персональных отношений взыскующей души с Богом.

Религия есть искание. Искание высшего смысла жизни, призывающей и освещающей благодати, обретение Бога в недрах самого себя.

Г. Э. Лессинг был не только «реформатором немецкой национальной литературы», но одним из отцов неопротестантизма, побуждающего к терпимости и взаимопониманию между религиями. В духе реформаторского прагматизма он попытался заменить проблему истинности религии ее действенностью. Лессинг рассматривал не столько притязания разных религий на обладание истиной, сколько эволюцию духовности и религиозную «педагогику» истории. То и другое ведет религии по ступеням развития ко все более совершенным формам и образам. Религии, опирающиеся на откровение, — это шаг вперед в сравнении с «естественными религиями», но без доминирования нравственных ценностей они остаются архаичными формами духовности.

Третье и вечное Евангелие Лессинг усматривал в религии, освободившейся от «спекулятивных истин разума», но обогащенных высокой моралью. Только освободившись ото зла и добившись терпимости, можно приблизиться к единому высшему сознанию и просветленному состоянию.

Людвиг Фейербах, в своем стремлении перевести теологию на язык антропологии[15], преследовал цель «опустить» божественность с небес на землю, иными словами, наделить человека божественными прерогативами любви, мудрости и справедливости — тенденция, в наши дни продолженная такими религиозными модернистами, как Джон Макмарри, Рудольф Бультман и Карл Барт.

Впрочем, Фейербах искал Бога не в глубинах человеческих, но в отношениях между людьми: «Человек вместе с человеком, единство Я и Ты, есть Бог». Впрочем, такая постановка имеет право на существование, ибо любовь действительно соединяет людей.

Модернизация религии — не столько продвижение к лучшему пониманию его божественности, сколько постижение реальности бесконечной глубины бытия. Религиозность суть признание, во-первых, божественной трансцендентности, стоящей за «материальной реальностью», и, во-вторых, признание ее присутствия в глубинах нашего «Я», дающего нам возможность соприкоснуться с «иными мирами».

Я не согласен с Сёреном Киркегором, который настаивал на существовании бесконечного качественного различия между Богом и человеком. Один тот факт, что Бог является в мир через нас, опровергает такого рода абсолютное различение[16].

Обретение Бога — ощущение духовного света, свидетельство благодати в душе человека. Осознав Бога в себе, человек сам становится пространством божественного сияния.

Религия — одна из главных духовных опор человека в суровом и безразличном мире материи. Но не только опора, но и поддержка, и стимул, и средство умиротворения. Она помогает человеку освоиться в мире, побуждает его к милосердию и добру, спасает от внутренних вожделений и внешнего давления.

Религия — победа человека духовного над человеком-зверем. Быть религиозным — значит пестовать духовность, обретать Бога в трансцендентных глубинах собственного «Я».

Религия необходима, ибо расширяет сферу духа за пределы рассудочного и земного, что особенно важно в том мире, где рациональность слишком часто обращается в свою противоположность.

Мухаммед говорил: «Набожные глупцы ранили меня в спину». Религиозная зашоренность не ранит, а убивает. Религия истинно духовных людей озарена и позитивна, она не знает зла, тьмы, еретичества, правоверия и абсолютизма. Это религия света и любви ко всему существующему. Без любовного приятия всего существующего вера впадает в самообман, ожесточается и угасает. Только через любовь можно прийти к Христу и наблюдать красоту во всех ее проявлениях.

Религия — это святость,