К Славе она почти всегда прислушивалась, хотя он нечасто вмешивался в ее жизнь. Молодой человек был старше ее на пять лет, осенью ему исполнится двадцать семь. Женька влюбилась в него почти сразу, как только впервые увидела в квартире мамы Али. Рослый симпатичный мальчик хорошо относился к вхожей в дом сироте, давал ей почитать свои журналы, поиграть в приставку, позже стал подпускать к компьютеру.

Женино сердечко, не избалованное добром со стороны, было отдано парнишке навеки. Но вот к телу ее он поползновений не делал, хотя ее восторженные взгляды замечали все вокруг. Сначала парень отшучивался, мол, девочке нужно подрасти, потом заявил — пока он не сделает карьеру, никаких отношений и связей! Женька понимала правильность таких убеждений и продолжала тихо ждать.

Перебить любовь к сыну преподавательницы не удалось ни одному ухажеру, что в их городке, что в Москве. Все они были чужими. Не такими светлыми и добрыми, как Славка. Не такими красивыми. А когда в одни из новогодних каникул Слава, вернувшись с местной дискотеки, вдруг прижал ее к себе и поцеловал, Женя поняла однозначно — кроме него она никого к себе не подпустит. Настолько тепло и приятно было в родных руках.

Женька верила, Славка тоже любит ее! Пусть сам себе не признается, раз решил пока не создавать пару. Но он нередко обнимает ее, гладит по руке, пытается учить и опекать. Спрашивает про кавалеров. Она знала — придет время, и они будут вместе.

Улыбнувшись своим мыслям, Женя схватилась за телефон.

— Римм!

— Да, — сонно ответила подруга, и Жене стало стыдно — наверное, танцовщица прилегла поспать перед вечерней работой.

— Прости, разбудила…

— Да говори уж теперь, — пробормотала Риммка.

— Я согласна подрабатывать в клубе, — выдохнула Женя, — но только подтанцовка!

— Да уж понятно, — проворчала Римма, — хорошо, поговорю насчет тебя с Аркашей.

Аркадием звали управляющего ночным клубом, где трудилась подруга и куда Женька все-таки решила пойти работать. Ведь так она сможет не бросать школу и стать независимой. Маме Але она пока не скажет про этот шаг, но вот о деньгах от ненормального боксера сообщить придется. Ведь их нужно скорее пустить в дело.

Алла Григорьевна сидела в своем просторном кабинете. Чего-чего, а места в старом здании было навалом. Преподавательница разбирала бумаги на столе и выглядела сосредоточенной.

— Не помешаю? — Женька переступила обшарпанный порожек.

— Заходи, солнышко, — велела Алла, не поднимая взгляда.

— Мам Аль, вот.

Женя опустила на стол стопку банкнот. Учительница резко вскинула голову, в ее светлых глазах читалась паника.

— Это еще откуда?! Женька!

— Друг дал. Из Москвы, — быстро ответила девушка.

— Какой еще друг?! Ты чего удумала? Деньги занимать? — женщина всплеснула руками.

Девушка вдохнула.

— Нет! Нет! Это он мне сам был должен…

— Откуда у тебя финансы, чтобы одалживать? — недоверчиво спросила Алла.

— Я откладывала со стипендии. Она была хорошей как у сироты. Да какая разница? Главное, мы можем хоть немного погасить долг!

Алла Григорьевна покачала головой.

— Девочка, — проговорила она, — даже если так, ты не должна тратить эти деньги на мои платежи. Ты сама сидишь без работы, у тебя вся жизнь впереди. Положи их на свой счет и не выдумывай!

Женька насупилась.

— Это деньги для школы, — твердо сказала она, — не возьмешь, я их выкину.

Она подошла к окну. Ей действительно было не жаль этих денег, они уже настолько измотали ей душу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Артистка! — воскликнула Алла. — Отойди, не безобразничай! Там ведь бойня будет во дворе. Хорошо, давай свои деньги. Такая же легкомысленная, как мать…

— Что?

Женя повернулась и пристально посмотрела на учительницу, пыталась уловить каждое движение мимики. Никогда мама Аля не говорила про ее биологическую мать.

— Ничего, — отрезала всегда разговорчивая Алла, — иди, там дверь хлопнула. Наверное, Светочку на занятие привели. Давай, работай, а то друзей с деньгами-то не напасемся.

Тон мамы Али стал странным. Никогда она не понукала девушку работать. Женька еще раз взглянула на нее, но, так ничего и не поняв, вышла вон.

* * *

Артем с кислым выражением лица цедил кофе и поглядывал на начальника с неприкрытым недовольством. Фил же был достаточно бодр и даже эмоционально возбужден все утро. Он хотел поговорить с приятелем о Евгении, своем предложении ей, но не знал, как начать диалог, и поэтому то и дело приставал к Тёме с вопросами о делах. Наконец, управляющий не выдержал.

— Чудов, гребаных одиннадцать утра! Я лег шесть часов назад.

У Фила с языка просилась фраза, что нечего болтаться в клубе среди рабочей недели. Но тон начальника пришлось придержать — ему нужен был откровенный разговор с Артемом. Хотя он все же уколол товарища.

— Тебе, значит, можно шляться по заведениям, а я пару раз привез домой честных проституток и со мной не хотят заключать договора детские клубы?

Артем поморщился.

— Да причем тут девки? Откуда кто знает… Хотя могут. Но дело в твоем общем имидже. Куда не плюнь — фитнес-семья. А у некоторых еще и собак свора. А ты кто? Угрюмый нелюдимый качок, с которым близко знакомы только дорогие давалки.

— На контракт пойдут такие же, — заметил Филипп и плавно подвел к желаемой теме, — я тут недавно предложил одной нормальной девушке, так она меня послала.

У Артема аж глаза открылись.

— Так-так! Можно подробнее? Кому ты предлагал?

— Евгении.

Тема шумно выдохнул.

— Это та, о ком я думаю? — его тон стал серьезным. — Завязывай, Фил. Может, тебя к психологу отправить? Мм?

— Ты, гляжу, разговорился? — не выдержал Филипп.

— Да ладно, — подчиненный пошел на попятную, — просто, что у тебя так крышу рвет? Это ведь не Лена, а просто незнакомая девушка. Хотя… Если она тебе прямо нужна. Ты где ее видел еще раз?