Любой другой мужчина на моем месте, вероятно, почувствовал бы легкое чувство вины, зная, что собирается разрушить жизнь женщины, чтобы выполнить десятилетнюю вендетту. Но только не я. Кровь в моих жилах давно остыла, и я больше не заботился о благополучии других людей. Особенно девочки Торрес. Девочки из семьи, которая думала, что сможет одурачить нас, одурачить меня. Что ж, их ждал чертовски приятный сюрприз, когда я буду готов все раскрыть.

Машина въехала в ворота аэропорта Тетерборо, охрана пропустила нас, не останавливая, как и было предписано. Я должен был быстро преподать Миле урок: деньги и власть — единственное, что нужно, чтобы править этим гребаным миром.

В небе сверкнула молния, и впервые за все время поездки Мила посмотрела на меня.

— Почему мы здесь?

— Это аэропорт. Что, блядь, ты думаешь по этому поводу?

— Куда мы едем?

— Не хочешь ли ты спросить, куда я тебя везу?

— Это одно и то же.

Я ухмыльнулся.

— Вопрос о том, куда мы едем, подразумевает, что ты едешь добровольно. А вопрос, куда я тебя везу, говорит о том, что ты не имеешь права голоса. — Я пожал плечами. — Что в данном случае подходит больше.

Она заерзала на своем месте, ее щеки стали пепельно-белыми, а свежий макияж уже не мог скрыть круги под глазами.

— Хватит валять дурака.

Я насмешливо хмыкнул.

— Такой зрелый ответ. Вижу, у нас много работы.

Она повернулась ко мне лицом.

— Прости, что я не говорю по-взрослому.

— С этим мы будем разбираться в ближайшие дни. А сейчас, когда откроется дверь, ты выходишь и следуешь за Джеймсом к частному самолету. Даже не думай бежать.

Она сузила на меня глаза, в изумрудных радужках которых плескалось презрение.

— И куда, черт побери, мне бежать? И судя по тому, как легко мы сюда въехали, я уверена, что все, кто здесь работает, у тебя на содержании.

— Ты очень наблюдательна.

Дверь открылась, Джеймс протянул руку, но она продолжала смотреть на меня, не двигаясь с места.

— Так бывает, когда живешь рядом с людьми, единственная цель которых — причинить тебе вред.

Обув дорогие туфли на высоком каблуке, которые Елена заставила ее надеть, она вышла из машины, и я последовал за ней, закрыв за собой дверь. В небе сверкнула молния, затем раздался громкий раскат грома, после чего начался дождь. Если бы я был суеверным ублюдком, я бы счел это способом Вселенной сообщить мне, что скоро произойдет что-то плохое. Но мне не нужны были предупреждения Вселенной. Я и так знал, что грядут плохие события, потому что именно я их и принесу.

6

МИЛА

Я никогда раньше не летала на самолете, тем более на частном. Когда я ступила внутрь, то словно снова попала из проклятого лифта в роскошный люкс его отеля. Я почувствовала сильный аромат богатой кожи, деревянного шпона, сделанного на заказ, что придавало интерьеру элегантность. Натуральные оттенки загара, бежевого и умбры приветствовали меня, а щелчок моих каблуков был приглушен пышным бежевым ковром. Это было яркое свидетельство богатства и власти. И одновременно напоминание о том, что мои шансы сразиться с ним и выжить были невелики. Девушка вроде меня никак не могла соперничать с таким могуществом.

Я прикусила губу, оглядываясь по сторонам. Будь это при других обстоятельствах, я бы, наверное, подпрыгивала от восторга. Но это было не так. И я не была взволнована. На самом деле я никогда не испытывала такого ужаса за всю свою чертову жизнь. Я изо всех сил старалась быть храброй, чтобы выражение моего лица не выдало меня. Меньше всего мне хотелось, чтобы Сэйнт думал, что я боюсь, пока я жду, того, чего бы он ни задумал для меня.

Джеймс помог мне освободиться от плаща, в который я была одета, и проводил меня до места. Я вздохнула, усаживаясь в кресло, но удобство широкого кресла ничуть не умерило моих опасений.

— Куда мы летим? — Я подняла глаза на Джеймса, но он даже не моргнул на мой вопрос, не говоря уже об ответе. Казалось, он вообще меня не слышал, игнорируя, словно меня и нет.

Сэйнт сел напротив меня, уже без пиджака. Его галстук был немного ослаблен, а рукава рубашки закатаны до середины плеча.

— Кто ты? — Мой голос дрожал, руки лежали на коленях с переплетенными пальцами.

— Можешь звать меня Святой. — Он ответил так, будто я только что задала самый глупый в мире вопрос. — Я человек, который владеет этим самолетом…

— И, дай угадаю… половиной мира? — Хмыкнула я.

Джеймс протянул ему стакан с бурбоном.

— Надеюсь, когда все это закончится, я буду владеть всем гребаным миром.

— Я имела в виду себя.

Он вскинул бровь.

— Я не понимаю.

— Я имела в виду, кто ты для меня?

На его лице снова появилась высокомерная ухмылка.

— Очень странный вопрос.

— А это очень хреновая ситуация.

— У тебя очень грязный язык, Мила.

— Меня сейчас не волнует выбор слов.

Он долго изучал меня, потягивая свой дорогой напиток, откинувшись в кресле, как человек, которому нет дела до всего на свете. Если бы я была умной девушкой, я бы отвернулась, не требуя ответа, удерживая его взгляд. Но я не была умной девушкой, по крайней мере, сейчас.

— Ты собираешься ответить на мой вопрос?

Сэйнт цокнул губами, сделав глоток бурбона и прочистив горло.

— К сожалению, ты еще не готова получить все ответы.

— Это твое профессиональное мнение?

Он нахмурился.

— Сарказм очень некстати.

— Как и похищение.

Он фыркнул.

— У меня такое чувство, что нам с тобой будет очень весело вместе.

— Не рассчитывай на это.

— Тебе нужны ответы?

— Да.

Он наклонился вперед, и я тихонько вздохнула, когда его пальцы коснулись моего колена, и его прикосновение стало чуть теплее, чем раньше. По ноге пробежала дрожь, когда кончики пальцев коснулись моей обнаженной кожи, его губы слегка разошлись, а в глазах застыл взгляд охотника.

Он облизнул губы, и на мгновение я ослабила бдительность, позволив взгляду упасть на едва заметное движение, напомнившее мне о том, что я считала его губы совершенством, когда увидела его впервые… прямо перед тем, как он убил моего друга.

Внезапно его хватка на моем колене усилилась до боли, и я закрыла глаза, задыхаясь.

— Тогда перестань вести себя как гребаное человеческое отродье. — Его жесткий голос дополнял его жестокие прикосновения.

Слезы застилали мне глаза, и я была всего в нескольких вдохах от того, чтобы позволить им