Я почувствовал, что он смотрит на меня.

— Чжан мертв, — отозвался он вдруг. — Уже давно. Смирись.

— Что? — не веря отозвался я.

В ответ он молча вынул из-за спины второй кастет и я заткнулся.

Молча разглядывая меня сквозь шелк маски, он крутанул серпы-кастеты на пальцах и развернулся к бегущим к нам людям от ближайшего поста на кордоне. Я видел их уже некоторое время, но не замечал. А он заметил их даже за спиной

— Лидер-Три? — выкрикнул один из приближающихся к нам.

— Нет, — отозвался Потрошитель. Это точно был он, Потрошитель, потому, что он буквально выпотрошил в следующие две минуты их всех.

Они пытались применить против него огнеметы, но им это не помогло. Кувыркаясь в воздухе, он ушел от струи жаркого пламени, заставившего даже меня отступить.

Ударом снизу он подбросил огнеметчика в воздух, а вторым ударом кастета наискосок разорвал его надвое, несмотря на бронежилет, скафандр и бак с огнесмесью, бедолага просто взорвался в воздухе, разлетевшись на два куска, меня забрызгало горячим, я отошёл и укрылся за саркофагом.

Еще одного он убил ударом ноги с разворота, воздух взвыл, когда он крутанулся на скорости, значительно превышающей дозволенную вязкостью ци, ступня его оставила в наполненной ци среде огненный след, и голова в шлеме в которую он попал, просто разлетелась черными брызгами. Обезглавленный труп упал на асфальт. И еще уцелевшие бросив второй огнемет обратились в бегство.

А он заорал, разведя руки с кастетами, запрокинув лицо под многослойной маской, завыл нечеловеческим голосом, словно хищник какой-то, а тело его усыпали огни засветившихся сквозь одежду шаоданей.

Я их тут же привычно пересчитал.

Семь шаоданей. И как минимум пара из них была красными.

Чего?

Я вспомнил слова Сян. Находится рядом с мастером седьмого уровня, все равно, что жить рядом с атомной бомбой. Опасно и разрушительно для окружающих.

Он крутанул лезвийные-кастеты, как какие-то железные веера и бросился вслед за бежавшими от него людьми.

Я в полном афиге, практически в ужасе, смотрел ему вслед.

Я очень, очень надеюсь, что это чудовище — не Чжао. Пожалуйста, пусть это не будет мой брат. Прошу. Вот надо мне вот этого…

Пламя от разорванного баллона огнемета дотекло до броневика и тут же занялись, чадно дымя, покрышки на его колесах. Затем как то очень быстро перекинулось на салон. Черт! Там же где-то мои перчатки! Ну, все, их уже не спасти. Скоро пожарные пожалуют, спасатели всякие, и, глядя на дымящиеся куски тел вокруг броневика, я понял, что не хочу чтобы меня здесь видели и постарался свалить оттуда поскорее, пока еще не нагрянул кто пострашнее. Тут в отдалении, в темноте, на кордоне задолбили пулеметы. Мы совсем близко от границы, где скорость и сила пуль уже достаточная, чтобы прикончить с близкого расстояния. Давай, парень, давай сваливаем отсюда, пока не прилитело.

Я бежал оттуда и думал, что увернулся в самую последнюю секунду. И что кое-кто за это ответит.

Но сначала Сян. Нет, сначала рука. Нет! Сначала телефон!

Руку раздуло, но той боли, как в первые минуты я пока не чувствовал. То ли шок, то ли устойчивость к боли начинающего культиватора.

И я, действительно, всего лишь угнетающе начинающий. Настоящие чудовища — вон, броневики пополам разрывают, как картонные коробки…

По правде, не хотелось бы чем-то таким стать.

Я побежал по шоссе в сторону Эпицентра. Не знаю, сколько я шёл — двадцать, тридцать минут, или целый час. Затем ворвался в первый же кабак, в котором была открыта дверь.

— Парень! — ошарашенно воскликнул бармен. — Ты откуда такой?

— Телефон есть? — выпалил я в ответ баюкая вывихнутую руку.

— Да зачем тебе телефон? — воскликнул бармен — Тебе лечь надо! А я тебе налью, для обезболивания!

— Некогда мне лежать! Телефон дайте.

— Давай-ка лучше, парень руку сюда, я знаю, что надо делать, — ответил бармен закатывая рукава белой рубахи.

— Серьезно? — удивился я, укладывая вывихнутую кисть на гладкую поверхность стойки. — А ты уверен, что ай, блин!

Бармен одним рывком уже вправил мне сустав на место.

— Фига себе, — прокоммнетировал я.

— А то! — отозвался довольный бармен. — У меня три сына, каждый уже что-то выбивал, когда в циников играют. На, держи, выпей это.

Мужик протянул мне бутыль, до половины полную молочной светящейся взвесью.

— Это что? — настороженно спросил я.

— Пей, парень. Это новинка, лучший эликсир, какой можно найти на Центральном рынке! Великой целительницы Белой госпожи Сян Гинчен! Пей, не сомневайся!

Тут я и вспомнил и воду, которую носил для Сян на рынок, и ее рассказ о микстуре из ци. Ну, значит легче будет точно.

И немедленно выпил.

Это было совсем не то, что прикосновение собственных рук Сян, истечение ее благословенной исцеляющей силы, но это было лучше чем ничего, белая ци стекла по меридиану до опухшей кисти и отек начал спадать на глазах.

Сян, ты снова меня спасаешь…

— Вообще, конечно, тебе бы к самой госпоже Гинчен обратиться, она бы тебя подлатала, лубок поставила. Стоит недёшево, конечно. Но ты бы прошел до нее, тут по пути, на Центральном рынке. Может она еще там?

Нет. Ее там нет. И я сейчас отправляюсь за ней…

— Вызовите мне такси, — произнес я осторожно шевеля пальцами оживающей кисти. — Или дайте позвонить, я сам вызову.

— Да я тебе и вызову и позвонишь. А тебе надо куда?

А вот действительно, куда? Туда где Сян, но где она сейчас? Не в госпитале же, а это единственная локация известная мне на территории Циановых Кулаков. Хотя…

Я вспомнил, что у меня еще есть Дзянь, и она была на свободе.

Блин, а как я ее