Это нерабочая схема ни в боксе, ни в математике. Если обобщать — ни в науке, ни в прикладной деятельности.

Ана и Айя, уходя с кухни, на мои жалкие попытки присоединиться к ним и свалить в спальню уверенно выстрелили в мою сторону парой средних пальцев:

— Твоя новая узкоглазая сестра не ошибается. Если она говорит, что тебе нужно как можно быстрее научиться — значит, так оно и есть.

— Рыжий, извини. — Выражение лица Мартинес на какое-то мгновение даже стало извиняющимся. — Ты сегодня спишь отдельно и никаких приятных развлечений во сне у тебя не будет.

— Это по просьбе Миру, — поторопилась объясниться Эрнандес. — Она нам только что пакет отправила. Тайно.

Японка в этом месте картинно вздохнула, а баскетболистка завершила пассаж:

— Она нам очень убедительно доказала, — в воздухе засветился и сам блок данных, только что проскользивший по сети мимо меня от одной одноклассницы к паре других. — Если у тебя останется надежда на потрахаться с нами сегодня ночью — ты не будешь выкладываться в процессе тренировки.

— Будешь торопиться, упражнения не выпахивать, а имитировать формально, — вздохнула следом потомок Эскобаров. — Ты не подумай, мы тебя любим! Но почпокаться мы и потом в любой момент всегда сможем, хоть даже и в переодевалке, в школе… А сейчас Миру от тебя нужен полнейший фокус на задаче! Извини. Это разово, больше не повторится.

Меня даже с сочувствием боднули двумя лбами с обеих сторон.

Не в последнюю очередь благодаря тысячам повторений за несколько часов (вместо сна), я сейчас достаточно отчётливо вижу сразу несколько процессов.

Во-первых, Лысый очень напряжённо ожидает чего-то с моей стороны и это странно.

Нафига? Я же сам собрался уходить, он меня практически вернул назад.

Во-вторых (и здесь сложно верить своим глазам), в групповом чате школы, сопровождающем наше общение, явно виден след присутствия Трофимова собственной персоной. Я как-то очень отчётливо отличаю его от других; нечто подобное было у меня на уровне ощущений, когда в опросной через мой браслет за действиями дознавателя следилаТика Хамасаки.

Вот и сейчас доказательств вроде нет, но и сомнений тоже нет.

В третьих, Толстый сейчас ведёт с кем-то закрытым очень напряжённый диалог. Это вообще отображается тремя независимыми индикаторами трёх, соответственно, расширений.

Логичен вопрос: что это всё значит в сумме?

Или ни о какой сумме речь не идёт, а процессы параллельны?

— Я удивлён скромностью твоих притязаний, — поясняет Рашид в реале. — Мне не часто приходилось сталкиваться…

А вот договаривает он уже в пустоту: застегнув свой карман с вернувшимися ко мне деньгами, поворачиваюсь к нему спиной и ухожу к латиносам (рядом с ними нынче стоит и Хамасаки, не общающаяся теперь с другими японцами).

Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы сообразить: если твой противник откинулся на заднюю ногу, правую руку жёстко прижал к корпусу, а левую согнул и не выпрямляет — атаковать примерно равного по прочим кондициям в лоб будет только идиот.

Здесь то же самое. Если Толстый, несмотря на всё, что между нами было, старательно вытягивает меня на конфликт — пусть сам его и начинает. Я инициатором не буду.

Запоздало меня догоняет ощущение эврики: Трофимов в канале; мой probation в полиции из-за промедола, обнаруженного в крови; вчерашний выход из-за печки, как говорит Айя, Хадзимэ Хамасаки в адрес супруги — это всё вполне может быть звеньями одной цепи.

Кстати, завуч вот там, лёгок на помине.

Благодаря улучшившемуся зрению у меня получается различить его, выходящего из дверей школы и быстрым шагом направляющегося к нам всем. Хотя вид он имеет, конечно, караул.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

За некоторое время до этого .

— Слушай, мне дико неудобно. — Тика осторожно выпрямилась на массажирующей поверхности, куда её чуть ли не насильно уложила Дальхис. — Ух ты. Приятно.

— А ты так думала. Это же не механика.

— Искин?!

— Конечно. У массажёра свой собственный причём, больше ни с чем не интегрирован.

— Дорого? — тут же всё сопоставила японка.

Ощущения действительно были ни с чем несравнимыми.

— Нам по карману, — мать одноклассницы дочери улыбнулась, напоминая ей её же собственную улыбку в адрес Миру иной раз.

В суде оказалось чистой удачей, что Эскобар оказалась рядом и что все нужные контракты с ней к этому времени были уже подписаны.

Не иначе как бог поворожил.

— Если бы не твоя инициатива и предусмотрительность, я бы сейчас оказалась в очень тяжёлом положении. Не то чтоб в безвыходном, но этот козёл заблокировал вообще все личные счета. — Расписываться в собственной инфантильности было неприятно, но ситуация того прямо требовала.

Мартинес-старшая в одно мгновение стала чем-то вроде личного парикмахера, гинеколога, психолога и юриста в одном лице.

— Не вижу ничего такого, что следовало бы толочь, словно воду в ступе, — пожала плечами латиноамериканка. — Сказала один раз — повторю второй. Пустяки, дело житейское. У меня нет ни малейших сомнений в твоей добропорядочности и состоятельности, я сейчас не о финансах, кстати.

Дальхис откинулась назад в низком и глубоком кресле и протянула руку за наполненным стаканом.

— Я не привыкла сотрудничать с позиций, где выступаю в роли просящей стороны, — Хамасаки заставила себя сказать это спокойно и без эмоций. — Получается, на какое-то время ты выходишь на первый план в том, что мы наметили.

— Слушай, мысли позитивно! А представь, твой отрубил тебя от всего — а ты в суде была одна? И даже копеечную пошлину заплатить не можешь, потому что наличных для страховки у тебя с собой наверняка нет? Ведь нет?

— Кто в наше время носит наличные? — Тика красноречиво фыркнула.

К чему подчёркивать очевидное.

Эскобар коротко хохотнула в ответ и засунула руку в задний карман джинсов:

— Не упрёка ради, а исключительно для иллюстрации.

На пол полетели одна за другой три колбаски банкнот, перехваченные резинками: двухсотки, сотни и полтинники.

— Херасе. — Японка решила расслабиться и, если лексикон дочери сам лезет на язык, не противиться потоку.

Тем более что и нынешняя собеседница весьма к тому располагала.

— Электронный банк может быть заблокирован правительством, продажным судебным исполнителем, "ошибкой" нотариуса, — Дальхис, снова мягко улыбнувшись, поставила в воздухе голограммой многоточие. — Твой счёт может быть обнулён рейдерской атакой, это вообще из жизни. И ещё целым рядом неприятных