Я позавтракал в компании развалившегося на столе Аль-Капоне, каждую секунду угрожавшего перевернуть чашку с дымящимся кофе. Коты любят действовать на нервы тем, кто о них заботится.

Вчерашние события не выходили у меня из головы. Я не переставал спрашивать себя, правильно ли я поступил. Способность принимать решения никогда не являлась моей сильной стороной. Впрочем, мне всегда было свойственно долго сомневаться, взвешивать все за и против, стараясь учесть как можно больше параметров. Но вчера ФБР потребовало немедленного ответа, так что отказ представлялся мне единственно возможным, чтобы не дать им себя завербовать вот так запросто. Кстати, каждый раз, когда в моей жизни возникала ситуация, требующая быстрого решения, я предпочитал ничего не менять. Я всегда остерегался легких возможностей, которые могли бы обернуться тяжелыми последствиями. Наверно, именно поэтому моя жизнь в конце концов стала слишком упорядоченной, если не сказать довольно унылой.

Многие люди воображали, будто я наслаждаюсь необычной свободой, просто потому что я писатель и волен по собственному разумению располагать своим временем, отправляться в путешествия, ведь я сам себе хозяин. Так оно и было: да, я писал где хотел и когда хотел, ни перед кем не отчитываясь. Но истинная свобода не имеет к этому никакого отношения: истинная свобода суть та, которую мы допускаем для себя сами; она существует независимо ни от чего, это лишь способ воспринимать свое существование, прожить свою жизнь. Ты или свободен, или нет. Если ты свободен, то останешься таковым в любой ситуации. Чтобы это понять, достаточно всего лишь понаблюдать за людьми. Встречаются сдвинутые на правилах индивиды, которые не допускают никакого отклонения от нормы; перфекционисты, подвергающие себя страшному давлению каждый день и час, это совершенно одинокие люди, предъявляющие к своей жизни такие требования, каких им никогда бы не выставил самый властный тиран. И наоборот, я знавал людей, которые путали свободу со вседозволенностью и попадали в рабство к собственной лени, превращаясь в зомби на диване перед телевизором, неспособные воплотить в жизнь ни одной своей идеи, теряя зачастую всякое стремление реализовать в жизни хоть что-нибудь. Иные пускались в погоню за удовольствиями, скользя по самой кромке преисподней, на грани зависимости от сахара, алкоголя или секса. Были ли они действительно свободны? Мне приходилось знавать и тех, кто становился рабом чужого мнения о своей персоне. Такие люди запрещали себе выходить из дому, не побрившись или не вымыв голову с шампунем, раздеваться на пляже из-за лишнего веса или плакать в кинотеатре из страха прослыть «девчонкой»… Что до меня, мне удалось совершить парадоксальный подвиг и аккумулировать понемногу все эти странности. Нет, нам, простым смертным, нелегко быть по-настоящему свободными, отбросить прочь наши страхи и предрассудки, чтобы иметь возможность каждую минуту совершать жизненный выбор с точки зрения того, кто мы есть на самом деле и что действительно важно для нас в самой глубине души.

Я был полностью поглощен этими мыслями, когда пронзительный звонок домашнего телефона заставил меня подскочить на месте.

Я машинально встал, и вдруг в моей голове со скоростью молнии мелькнула неожиданная мысль: «Моя двоюродная сестра Дебора».

Я шел к аппарату и спрашивал себя, какого черта телефон заставил меня о ней вспомнить: Дебора уехала жить в Индию год назад и с тех пор практически не давала о себе вестей. Не существовало решительно ни одной причины, чтобы она позвонила именно сегодня.

– Алло?

– Привет, Тимоти!

Услышав слегка гнусавый голос кузины, я застыл у телефона с открытым ртом, обескураженный мыслью о том, что заранее знал, кто мне звонит. Эта мысль посетила меня совершенно ясно, почти как очевидность…

– Тимоти, это Дебора, ты меня слышишь?

– Да-да…

Она с энтузиазмом принялась рассказывать мне о своей новой жизни в Индии.

Еще когда Дебора только собиралась уезжать, она предложила мне составить ей на полгода компанию, пока к ней не присоединится ее муж.

– Поехали, это будет отличный опыт! – уговаривала она меня.

Я мог бы себе это позволить, но меня удержала перспектива оказаться в очаге эпидемий тифа, лихорадки денге и прочей жути вроде вируса чикунгунья.

– Представь, что мысль о тебе пришла мне в голову именно в тот момент, когда ты позвонила…

– Ничего удивительного, дорогой братец, мы же связаны…

Я не знал, что и думать, и когда разговор закончился, я все еще был взволнован случившимся. Образ Деборы возник в моем сознании ровно в тот момент, когда раздался телефонный звонок. Я не ожидал, что она позвонит, и у меня не было никакой возможности угадать, что это именно она… Но в конечном счете, каким бы удивительным ни было данное совпадение, какой из всего этого можно сделать вывод?

Когда я вывел машину из гаража, собираясь повернуть от дома налево, Линн, моя симпатичная рыженькая соседка, будто случайно вышла из своей квартиры. Она помахала рукой и сделала к моему автомобилю несколько шагов, как обычно, босиком. Я опустил переднее стекло со стороны пассажирского сиденья.

– Ну что, восстановился уже после Гавайев? – спросила она с лукавой улыбкой.

– Да, все хорошо.

Она преспокойно оперлась обоими локтями на ребро стекла и наклонилась, чтобы продолжить разговор, продемонстрировав свое декольте. Глупо, конечно, но я не смог удержаться, чтобы не бросить беглый взгляд на ее грудь, на что она, разумеется, и рассчитывала.

– У тебя очень усталый вид, и это еще слабо сказано. Заходи вечерком, выпьем чего-нибудь бодрящего. У меня на сегодня нет никаких планов, это было бы мило.

– Занят, к сожалению, – солгал я.

Шопинг оказался делом непростым. Я обошел все бутики местного молла, но так и не смог найти ничего подходящего для великого дня. У меня не было никаких определенных мыслей насчет того, что именно мне нужно, так что все свелось к прочесыванию магазинов наудачу. Это могло занять немало времени.

– Поставьте подпись в защиту планеты!

Девушка, которая окликнула меня с широкой улыбкой, была частью группы протестующих, одетых в желтые, бросавшиеся в глаза посреди торгового центра футболки.

– Это петиция против методов текстильной промышленности, – заявила девушка. – Она на втором месте по степени загрязнения планеты после нефтяной индустрии. При производстве тканей вырабатывается больше углекислого газа, чем от всего воздушного и морского транспорта, вместе взятого.

На большом плакате протестующих было наглядно показано, как во всем мире люди покупают все больше и больше одежды, а промышленность, в свою очередь, производит все менее качественные, быстро изнашивающиеся ткани, при этом некоторые бренды, чтобы побудить покупателей чаще менять наряды, выпускают до двадцати четырех коллекций в год. Средний американец, согласно статистике, покупает шестнадцать килограммов одежды ежегодно – своеобразный рекорд.