Дверь вдруг распахнулась с такой силой, что мужчины невольно вздрогнули и резко повернулись. В дверном проеме стояли бледная секретарша Светлана и заместитель главного бухгалтера с заплаканными красными глазам. Ее губы тряслись, пальцы теребили, чуть ли не рвали носовой платок. Собеседники невольно замолчали и уставились на женщин.

— Сергей Сергеевич, беда… — сдавленным голосом произнесла бухгалтерша. — Остросельцева в больнице скончалась. Это произошло два дня назад. Полиция не могла сразу установить место ее работы. А теперь вот мне сообщили.

— Что? — прорычал Шилов и бешено выкатил глаза.

Крикунов вскочил на ноги, положил руку на локоть коллеги, чтобы усмирить его эмоции, и напряженным голосом спросил:

— Что произошло, какова причина смерти? Почему она в больницу попала?

— ДТП, говорят. На машине разбилась. Она в коме двое суток была, так и не пришла в себя.

— Так! — Крикунов повернулся к мужчинам: — Я займусь этим, есть у меня в соответствующих местах свои люди. Как только будет достоверная, подтвержденная информация, я сразу вам сообщу. А вы тут… в общем, действуйте по вашему плану.

Крикунов взял женщину за локоть и вывел из кабинета в приемную. Было слышно, как он выяснял номер больницы, спрашивал, к какому округу она относится.

— Круто получилось, да? — прохрипел Шилов, рухнув в кресло, которое жалобно заскрипело. — Внезапно расстались с жизнью те самые люди, от которых зависело перечисление денег. Нет ни исполнителей, ни свидетелей. Неплохо, товарищи генералы! Нас капитально кинули на бабки. И какая сука это учинила?

— А ты подумай, Игорь Андреевич, — тихо подсказал Ломакин и посмотрел Шилову в глаза. — Мозгами пораскинь. Кто еще вхож в наш круг, знает наши планы, схемы деятельности.

— Знал, — поправил было Шилов, но потом поймал взгляд Ломакина и приподнял брови. — Так ты намекаешь на… Дескать, он сейчас поехал заметать следы? Ну, Сергей Сергеевич! Не лишку ли ты хватил? Скорее всего, на тебя подумать можно, если кого-то из нас подозревать.

— А я вот он, — спокойно возразил Ломакин. — Тут сижу и голову ломаю. С тобой откровенно беседую. А он умчался. Две смерти, и обе важны в этом деле. Каждая может оставить улику, дать подсказку. Так кто у нас первым кинулся все выяснять?

В кабинете Орлова было накурено, и у Гурова сразу разболелась голова. Он смотрел на красного от злости генерала и мысленно жалел старого друга. Вот он сам, полковник Гуров, может реагировать на это событие так, как ему угодно, а Петр не имеет права даже на это. Он просто обязан вести себя так, как положено по его генеральской должности. Просто наступает в твоей карьере такой момент, когда кресло, в котором ты сидишь, заставляет тебя все время делать нужное лицо. Черт бы побрал эту чиновную дипломатию!

— Это не типичная уголовщина, — упрямо заявил Гуров в который уже раз. — Дело находится в ведении государственной безопасности, это очень высокий уровень, потому что генералы, даже вышедшие в отставку, не есть обычные граждане. Тут явное соотнесение с его должностью, извините, с профессиональной деятельностью. А это уже уровень предупреждения подрыва боеспособности государства. Да что я тебе, Петр, говорю, когда ты и сам все это понимаешь!

— А ты разумеешь, что мы тоже люди в погонах и обязаны выполнять приказы! — почти прокричал Орлов. — Сидит тут и рассуждает! Ах, я считаю так, полагаю эдак! А я вот не имею права считать ни так, ни эдак. Мне приходится думать так, как положено по моей должности, и так, как предписывает мне долг руководителя Главного управления уголовного розыска. А он мне подсказывает, что с начальством не спорят. Это раз. Надо учесть еще и то обстоятельство, что погибли три офицера полиции, которые отправились в Беларусь под видом журналистов, чтобы наблюдать за ходом разыскных и следственных мероприятий. Наш святой долг…

— Может, вы кончите орать, господа хорошие? — Крячко болезненно поморщился. — Стареете, что ли?

— Действительно. — Гуров понял, что тоже начал говорить на повышенных тонах, и смутился. — И вообще, Петр, ты совсем меня не понял, а начинаешь шуметь. Я хотел сказать, что как раз исходя из того, что погибли наши товарищи, мы должны всеми силами взяться за это дело. А кому-то на самом верху показалось, что это мелочь, которой должен заниматься уголовный розыск. А ведь это не простая уголовщина, Петр. Я тебе это уже в пятый раз пытаюсь втолковать.

— Ты хочешь, чтобы наш генерал пошел к министру и заявил точно так же? — спокойно поинтересовался Крячко. — Ты видишь в этом глубокий смысл?

— Извините, ребята. — Гуров вздохнул, поднялся из кресла и подошел к окну, по пути положив руку на плечо Орлова. — Да, тут ничего не сделаешь. Я не должен был этого требовать от Петра. Считайте, что я просто негативно высказался насчет сложившейся ситуации. Мне просто до боли обидно, что ребята погибли.

— Ладно, проехали, — вытирая высокий лоб носовым платком, проворчал Орлов. — Я тоже хорош! Разошелся, как институтка. Тоже мне генерал. У нас один Станислав с железными нервами.

— Отдых расслабляет тело, — тут же вставил Крячко. — Он истончает нервную систему, снимает иммунитет перед стрессовыми ситуациями. Я вот не отдыхал, поэтому нахожусь в прекрасной форме.

— Черный завистник! — с улыбкой прокомментировал Гуров.

— А может, это я только что вернулся из отпуска? — Орлов вскинул брови. — Это я на югах пузо грел да на полуголых девок пялился?

— Два черных завистника! — прокомментировал Гуров. — Так нам ехать? Что скажешь, Петр?

— Не хочется мне вас отпускать, ребята, но я понимаю, что там только с вашим опытом и можно справиться. Фактически чужая страна, хотя и русскоязычная. Верить, как, впрочем, всегда и везде, нельзя будет никому и ничему, ни людям, ни документам. Любой акт экспертизы надо перепроверять, вербовать агентуру в срочном порядке. Все будут знать, что вы приехали в Беларусь из Москвы по делу об убийстве российского генерала. Вы координируете розыск преступников, ищете факты, которые приведут вас к убийцам. Вы обязаны помнить, что все это знают и что только-только погибли ваши предшественники, которые приехали в Минск по этому же поводу.

— А объясни нам, Петр, вот такую вещь, — попросил Крячко. — Сначала наше Национальное центральное бюро Интерпола посылает людей в Беларусь. Они там погибают. Теперь оказывается, что туда должны ехать оперативники из уголовного розыска. Чем это можно мотивировать? Большие начальники, которые принимали это решение, о легенде-то позаботились?

— Вообще-то об этом подумали первым делом, — ответил Орлов. — Расследуется дело о смерти российского гражданина в лесу под Пинском. Основная версия такова: гибель по неосторожности в результате ссоры в состоянии алкогольного опьянения. Никакой политики, экстремизма, национальной розни и организованной преступности. Сотрудники Интерпола и офицер Следственного комитета погибли в результате ДТП. Эта версия также активно продвигается. По крайней мере на данном этапе. И не надо рассказывать мне про ведомственную честь. Рыбников был армейским генералом, пусть и отставным. Так что, армия теперь туда ринуться должна с разборками? Танки вводить?