документов никогда не видел про те дела, но слухи слышал.

— Во блин, что же там случилось, интересно?

— Не знаю, да и знать не хочу. Я, Тимоха, когда домой уже добрался, понял, что никто об этом даже говорить не хочет. И ещё понял, что нос туда совать не стоит. Что-то в этом домике нехорошее произошло. Да и денег за него не так много я отдал. Так пустой и стоит. А ты чего завёлся?

— Да сам не пойму. Просто любопытно стало. Старею, может быть. Слушай, Лёш, а что ты про коллекционера говорил, твоего знакомого? Он тут с какого боку?

— Тимоха, ну что ты тупишь? Человек всю жизнь ужаленный на неофициальной истории Тайгарска, знаешь, такой скрытой, что ли, от официальной, скажем — народной, без пропаганды. Она довольно интересная, эта самая народная история. Дядя Валера этот мне много чего рассказывал. Он собирает разные архивные сведения, встречается со всякими мутными типами, даже записывает разговоры с ними. Представляешь, какие байки у него в коллекции есть? Я вникать в эту тему не стал, потому что мне по фигу и черти и бесы, да и, честно говоря, просто времени нет на это. А тебе если любопытно, ты ведь со мной только уже пару часов уши греешь, так возьми и съезди к нему. Может он что альтернативное сообщит. Да и вообще, интересный человек, он ещё винил джазовый собирает, маски африканские, фигурки Будды из бронзы, резьбу по кости якутскую. Короче, там не дом, а выставочный зал. Сейчас листок принесу, запишу тебе адрес с телефоном.

Алексей поднялся со своей качалки, зашёл в дом, и вскоре вернулся, протягивая Тимофею листок из блокнота с данными Попова. Когда тот изучал написанное, добавил:

— Ты когда время выберешь, звони прямо перед приходом. Он глубоко на пенсии, и дома всегда. А заранее не надо беспокоить. Когда позвонишь, сразу ссылайся на меня. И возьми какие-нибудь продукты, лучше быстрого приготовления — супчик, лапшу. Ходит он плохо, в магазин уже тяжело добираться, друзья и соседи помогают. В общем, прояви человеколюбие.

Тимофей серьёзно ответил:

— Конечно же, само собой. Я и сам уже подумал. Обязательно, — и поднявшись со стула, протянул руку, — Ладно, спасибо, Лёха. Помог, не отказал.

— Да о чём ты? Всё нормально. Здорово пообщались, — и увидев входивших в ворота людей, начал прощаться, — О, волейболисты появились. Ладно Тимоха, звони если что, пойду я команды раздавать.

— Всё-всё, я уже уходить собирался. «Спасибо ещё раз», — и сказав это, он в полупоклоне прижал к груди правую ладонь.

— Вот любишь же ты с детства дурачиться, Тимоха, — усмехнулся Алексей, и пожал ему руку, — Не пропадай, звони, появляйся.

*****

И Палинский отправился назад, через лес к остановке. Когда подошёл совершенно пустой трамвай, Тимофей устроился возле окна, оплатил проезд у подошедшего кондуктора, и погрузился в мысли, глядя на пробегающие мимо ели. Вспомнился вчерашний визит к Маргарите, и её вопросы о детских травмах: «И чего она опять этот разговор завела? Уже давно на замок закрыл все воспоминания. Зачем мучиться? Рита всё в психотерапевта играет — помочь, видите ли, хочет. Так получается. Добрый она человек. Но я всё пережил и выжил. Родитель, конечно, был конченый психопат. Единственный способ скрыться от той жизни — полностью разорвать отношения. Иначе эта токсичность добивает до конца. Наверное, какой-то процент алкашей вокруг — именно такие дети. Вспоминать страшно. Отделиться только тогда было трудно, да практически невозможно. Такой свою «еду» не отпустит ни за что — привык получать ресурс от детей. Принял бы как прямой вызов. Лучше всего было уехать в другой город, а ещё ловчее — за бугор. Но он бы не дал, с его возможностями. Семейную жизнь вот только не получилось построить, да я и не знал как. Как хорошо, что он «отъехал» — меня с этого момента просто жизнь нормальная в объятия приняла. Но всё равно покоя не было. Червяк чувства вины мозги выедал каждый день — чёрт бы его побрал! Всё-таки удалось внушить! Мразотина! Ладно, хватит, не то вернётся. Уже выходить пора».

Выйдя на своей остановке, направился в магазин — нужно было затовариться продуктами. Складывая в корзину еды на ближайшую неделю, Тимофей предвкушал вечерний просмотр, — Наконец-то вечер, киношку посмотрю!

На этот раз, после ужина, приготовил французкую «вкусняшку» — триллер «На последнем дыхании». Его снял тогда ещё начинающий режиссёр Жан-Люк Годар. По сюжету, молодой человек по имени Мишель Пуакар, роль которого исполнял совсем ещё молодой Жан Поль Бельмондо, случайно убивает полицейского, и после уезжает в Париж, где знакомится со студенткой из Америки, которую зовут Патрисия. Но его уже объявили в международный розыск, и на экране начинается преследование.

Как не хотелось Тимофею пойти подогреть чайник, он не мог оторваться от экрана, досмотрев кино до конца. В этих, теперь уже старинных фильмах, присутствовала необъяснимая магия живого кадра, которая не позволяла отвести от экрана взгляд, и он мог целыми вечерами просиживать на диване, полностью погружаясь в идущие там события. И — никаких спецэффектов, только камера и герои. Для него это было совершенно неожиданным открытием, когда он несколько лет назад случайно посмотрел подобный фильм.

Досмотрев до конца, решил выйти на балкон — подышать. Дом, в котором у Тимофея была квартира — единственный «небоскрёб», построенный в Тайгарске — двадцать шесть этажей. На лоджии у Палинского стояло деревянное кресло, к которому он заказывал у мастера специальные вставки-удлинители на ножки. Перед креслом — деревянная же ступень-приступочка, без которой сесть в кресло представлялось невыполнимой задачей — слишком уж высоко нужно забираться. А выросло оно не много не мало — на тридцать сантиметров. Всё дело было в том, что в высотных домах ограждение на балконах и лоджиях оказалось тоже высоким — до уровня груди. И когда он, заехав в квартиру, в первый раз сел в это кресло, то увидел перед собой не панораму расстилающегося внизу города, а только бетонную поверхность. Это совершенно не устраивало, и на следующий же день Тимофей отправился в мастерскую, которая находилась не очень далеко от него — через одну остановку, и объяснив всё мастеру, пригласил его провести замеры. После того, как ножки кресла встали в выточенные деревянные «стаканы», он сразу же взобрался на этот «трон» — глянул на открывшуюся панораму, и самым настоящим образом ахнул, увидев практически всю западную часть города — кварталы домов, излучину Деи, понтонный мост и планетарий, да много чего. С тех пор не