Тот кивнул и бросился исполнять.

Я почувствовал, что сильно взмок, и уже устал. Все-таки не привычно таскать такой тяжелый и не очень удобный доспех на себе. А орки собирались в новую атаку…

Улучив минуту, я подошел к своему фургону. Где-то тут было…да. Вот эта склянка.

Небольшая, на несколько глотков, бутылочка из мутно-черного стекла. Пробка тоже стеклянная, хорошо притертая к пузырьку. Прямо аптека, ей-богу. Взял другую склянку. Что из этого варила Аззи, а что сняли с орка-берсерка? Поди, знай!

Я еще раз внимательно посмотрел на склянку. Открыл, понюхал бурое варево. Запах был незнакомый, и какой-то чужой. Трудно было представить, что можно запихать это внутрь. Больше всего мне это напомнило смазку для лыж.

Рискнуть? Метаболизм орков сильно отличается от человеческого, но, все же, мы во многом и похожи. Я так и не удосужился проверить средство на ком-то другом, решив, что толку от такой проверки будет мало — ведь я отличаюсь от других. А ситуация у нас критическая. Сейчас они снова атакуют и разнесут нас в клочья! Если не случится чуда…

Я осторожно сделал один глоток. Гм. Могло быть хуже. Немного горчит, немного жжется, но в целом, терпимо. Ну, понеслось. С Богом.

Выпив зелье, я минуту постоял в одиночестве. В животе разливалось тепло, как после стопки водки, в остальном я ничего особого не почувствовал.

Снаружи послышался шум. Снаружи стоял испуганный Птах.

— Коммандер, там вас кличут, — прочирикал он.

Я вылез наружу, на ходу поправляя на поясе ножны с мечом.

Бледный Клаус стоял в окружении обозников, вооруженных дубинами и топорами. Все это было очень похоже на бунт.

— Мы не солдаты, — кричал один из них, — и не собираемся тут погибать!

— Что такое? — присоединился я к беседе.

— Обозные отказываются помогать солдатам.

— Обозные решили умереть?

— Нас брали перевезти груз, — начал один из теофилбуржцев. — Не было речи, что нам придется махать дубинами, отбиваясь от кхорновых гоблинов!

— Вы разве не знали, что пойдете в область орков?

— Нам сказали, что будет охрана.

— Охрана есть. Но она не справляется. Если не будете биться с нами — погибнем все.

— Так займись своим делом, начальник, какого Кхорна нас запрягать, — заорал другой. — Нам за это не платят!

— Могу предложить вам жалование солдат, раз уж так вышло. Что тут поделать, раз орки лезут толпами, то надо биться!

— Я скажу тебе, что мы собираемся делать, начальник. Ничего! Мы стоим и смотрим, как вы тут разбираетесь с орками. А наше дело- сторона, мы тут ни при чем. Правда, ребята?

Раздался одобрительный гул голосов.

Скоты!

Бешеная вспышка ярости пронзила меня. Одним движением выхватив меч, я, что есть сил, хлестанул им плашмя ближайшего вагенкнехта.

Баммс! Раздался звон, как будто ударили в рельс.

Голова мужика разлетелась на куски, как гнилой арбуз! Мой меч лопнул. У меня в руках осталась рукоять и семь дюймов клинка — остальное улетело в неизвестность.

Все застыли, в ужасе глядя на тело.

— Немедленно. Немедленно выполнять мой приказ. Все — ПО МЕСТАМ!

Бледные обозные, вытирая с лиц капли чужой крови, молча разошлись по своим возам.

— Проследи, чтобы все сражались как должно, — кинул я землистому Клаусу и пошел к солдатам, вертя в руках обломок меча. Черт. А с этим что делать?

Мне нужно другое оружие, разрази меня Кхорн!

Сунувшись обратно в фургон, я начал перебирать свое вооружение. Полэкс Хозицера, даже с виду тяжелый, лежал у борта телеги, завернутый в ткань. Ну-ка, ну-ка…Выйдя наружу, повертел в руках этот полу-топор, полу-молот, подбросил его и поймал, сделал несколько взмахов, со свистом рассекая воздух.

Неплохая штука. Вполне можно им размахивать. Ручка немного неудобная, но если приноровиться, то, в общем-то, все нормально. Конечно, щит с ним не толком не используешь, но с моим доспехом он не очень-то и нужен.

Дай-ка попробую эту штуку в деле!

Шар-рах! Вот это удар! Ствол молодого вяза, служивший оглоблей телеги, просто разлетелся в щепки! Хорошо, что молот цельнокованый, деревянная рукоять не выдержала бы такого. Вот Кхорн, теперь оглоблю придется менять!

Ладно, с этим разберемся потом. Если живы будем. Бой уже в самом разгаре!

Выбравшись из-под грубой шатровой ткани, я огляделся. Бой уже был в самом разгаре. Арбалетчики как сумасшедшие взводили свое оружие и вгоняли болты в орков в упор. Пехотинцы с ревом вонзали острия глеф и аншписов в лезущих на повозки тварей. Чертовы обозники тоже не халтурили, кто держал повозки и щиты, а кто-то и размахивал топором. Кажется, все идет хоро…

Шаррах!!

Один из возов с грохотом рухнул на бок. Применив что-то вроде багра, несколько здоровых орков зацепили его за борт и потащили на себя. Арбалетчика с воза сразу забили дубинками и топорами; два пехотинца рубились, прикрываясь щитами, но было понятно, что долго им не выстоять.

Странное, доселе неведомое чувство охватило меня. Мне вдруг нестерпимо-страшно захотелось пойти и убить кого-нибудь. Впрочем, нет. Мне хочется убить всех. Вообще всех! А почему бы и нет?

Отбросив мешавший мне щит и перехватив полэкс поудобнее, я, не торопясь, отправился в пролом.

Здоровый орк возник передо мной, рыча от бешенства. В любой другой день это бы вызвало у меня ужас, но не сегодня.

Ххек!

Удар пришелся лезвием топора, снизу вверх и наискось — так полэксом, конечно, не бьют, а я вот врезал, и снес половину его зеленой морды. Вся нижняя челюсть и половина верхней — просто улетели!

Хренак!

Доля секунды, и ошеломленный враг от души получает мощнейший удар по черепу. Раздался гулкий звук, как будто лопнул глиняный горшок. Башка зеленомордого стала похожа на мешок с костяными осколками, один глаз стал заметно ниже другого. Отдыхай, дружок.

Ой-ой — ой. Да чего ты суешь мне в лицо эту железку? Ты хоть понимаешь, что я сейчас с тобой сделаю?

Дддзеннь!!!

Быстрый взмах — так быстро даже мечом не машут, а я вот размахиваю тяжеленным молотом так, что воздух свистит — и тесак кабанщика взлетел куда-то в небеса. Ярость в его глазах моментально сменилась ужасом. С такой мимикой тебе бы в театре играть, дружок. Нет-нет, я с тобой еще не закончил!

Тррах!

Орк отпрянул, и мой удар пришелся не в голову, а в грудь, где у человека была бы ключица. Молот отозвался приятной тяжестью, как бывает при хорошем, правильном ударе. Как в колоду засадил!

Тррах!

— Подходите, сукины дети! Я сегодня добрый, никого не обижу. Никто не уйдет, обделенный вниманием!

Шаррах!

Ты щитом