вырвал стрелу и отшвырнул ее в сторону. И рана его тут же, буквально на глазах закрылась!

— Он легко затягивает свои раны! Только раскаленный металл может навредить ему, — сообщил Клаус, отчего-то втягивая голову в плечи.

Я наконец-то справился с арбалетом. С сухим щелчком он встал на взвод.

— Маг! Тащите сюда мага!

Сержант Кунц поспешил за Литцем. Орки, тем временем, смогли восстановить контроль над своим, трехсаженного роста, воином. Натянулись цепи, и тролль, вращая уродливой головой, снова двинулся в нашу сторону! Да где этот кхорнов маг!

Оглянувшись, я увидел, что Литц уже бежит к нам.

— Сюда! Лезь на телегу! Вот, смотри. Можешь раскалить этот болт?

Тот, помешкав секунду, простер руки над стальной стрелой. Через несколько мгновений я почувствовал, что она стала греться. Металл обжигал меня даже через перчатки.

— Погоди!

Я перехватил стрелу через полу дублета.

— Давай! Только хвостовик не кали!

Пара секунд, — и стрела стала бордовой, а затем и оранжевой. Ткань, через которую я удерживал стрелу, задымилась.

— Достаточно!

Я вложил раскаленный болт в арбалет и принялся сбивать пламя с собственной одежды.

— Меткий! Стреляй!

На этот раз до тролля оставалось всего с десяток шагов. До нас уже доносилось его смрадное дыхание, и свист воздуха, рассекаемого гигантской дубиной!

С сухим треском болт сорвался с арбалета и полностью вошел в брюхо твари.

Дикий, утробный вой оглушил нас. Сорвавшись с цепей, монстр раскидал окружавших его орков, буквально подкинув их в воздух! В бешеной ярости он крушил все вокруг, круша кости своих собственных хозяев. Те в ужасе бросились во все стороны, швыряя в него топорами.

Я уже заново взвел арбалет цвергов.

— Литц, кали болт! Меткий, бей его!

Стрелок помедлил, наблюдая метания подстреленного зверя, пытаясь подловить удачный момент; потом быстро, почти не целясь, выстрелил. Болт влетел в голову тролля где-то между глазом и носом. Тварь повалилась на землю и забилась, вздымая тучи земли и пыли. От дикого рева я не слышал сам себя, отдавая команды, но, к счастью, все уже поняли, что делать.

Еще один раскаленный болт влетел в брюхо тролля. И еще один — в подмышку.

Казалось, это длилось не меньше часа, хотя прошли считанные минуты. Затем тролль вытянулся на боку прямо под нашими повозками и забил задними лапами. Орки уже разбежались, и с расстояния смотрели на агонию своего чемпиона.

— Чего ждем? Стреляйте! — крикнул я арбалетчикам.

Те всадили в застывших орков прекрасный, точный залп.

Для зеленокожих это оказалось последней каплей. Бросая оружие, они позорно бросились наутек.

Я обернулся к ротмистрам.

— Подсчитайте потери. Соберите раненных. Найдите все болты, какие сможете — нам они еще пригодятся. Потом — ко мне, на военный совет. Клаус, и ты тоже!

Отдав все приказания, я вышел за вагенбург поближе посмотреть на то, что мы наворотили.

Трупы орков густо устилали поле. С учетом гоблинов, мы завалили, наверное, семь-восемь дюжин зеленокожих. Почти все убиты из арбалетов, впрочем, как и всегда.

Горные орки показались мне плотнее и приземистее своих равнинных собратьев. На мордах черной краской нанесены узоры, в ушах у каждого — много серег, в том числе и золотых тоже. У многих на одежды из козлиного меха нашиты металлические пластины, защищающие от стрел, впрочем, от арбалетных болтов их это не защитило. Некоторые орки выглядели так, как будто их разнес паровой каток. Я не сразу понял, что это те, кого убил я.

Солдаты собрались возле тролля. Зажимая носы, они с любопытством рассматривали эту невероятно уродливую тушу. Я тоже подошел поближе.

Все, смеясь, обсуждали уродливые клыки, страшные когти и грубую, как моржовый ус, шерсть горного монстра. А меня интересовала рана, нанесенная первым выстрелом.

Она действительно затянулась в считанные секунды, так что невозможно было и понять, где она была — так много оказалось шрамов на груди тролля!

— Так-так, — произнес я вслух сам себе. — Похоже, я знаю, где орки берут компоненты для неуязвимости берсеркеров….Эй, Кунц!

Сержант обернулся.

— Кунц, отрежьте у него голову… и лапу, пожалуй. И в уксус ее.

— Зачем? — не скрывая удивления, спросил тот.

— Ну… на всякий случай. Исполняйте, сержант.

И тут я почувствовал подступающую слабость. Действие зелья кончалось! Начала кружится голова. Надо сдать командование и срочно где-то прилечь!

— Николас, вы — за главного. Я буду у себя в шатре!

Не без труда я доковылял до своей полевой «резиденции». Птах стащил с меня доспехи и помог сменить насквозь мокрую камизу. Укрывшись попоной, я сразу провалился в сон.

Глава 43

Проснулся я от боли. Резкая, пульсирующая — в правом плече. Тупая — в предплечье. Сильная, жгучая боль в ребрах. Я так и знал! Вчерашние эскапады не прошли даром!

Встав на пол шатра, осматриваюсь в предрассветной полутьме. Да ******! Запястье распухло так, что стало шире кисти руки. Намахался молотом, чтоб его! Болят ребра — оказывается, по ним прилетело во время вчерашнего боя. Здоровый синяк на весь бок. А ведь я даже не заметил этого удара! Ожидаемый синяк на плече, похоже даже, там на кости возникла шишка. Тело стерто доспехом — поддоспешник не совсем мне подошел. И голова чугунная. Общее состояние, будто болею ковидом в самой тяжелой форме.

— Птах! Птах!

Слуга не пришел — видимо, возится с конями или трется у костров. А может, дрыхнет под телегой. Вина вчера на каждого пришлось, скорее всего, немного, но местные неизбалованны, бывает, их валит от стакана обычной браги. А тут все-таки крепленое вино!

Пришлось вылезать из фургона самому. Накинув на плечи плащ — просунуть руку в рукав и надеть иную одежду я не смог — и выполз наружу, в туманное сизое утро.

— Клаус! Литц! Кто-нибудь…

Солдаты вповалку спали среди возов. Из-за линии телег доносился удушливый запах — трупы орков на жаре начинали тухнуть. Мне это запах удивительным образом напоминает то, что бывает при прорыве газовой трубы. Через пару дней тут будет невозможная вонь.

— Коммандер?

Фельдфебель Майнфельд, обходивший караулы, участливо тронул меня за плечо. Оно отозвалось жгучей, яростной болью. Кхорн!

— Что-то мне скверно, Курт. Прикажите восстановить мой шатер. И пришлите хотя бы своего цирюльника!

В отрядах наемников цирюльник не только брил бороды, но и рвал зубы, и лечил простые раны. Понятно, что грамоте этот субъект не обучен, но и опыта ему не занимать.

Вскоре отрядный брадобрей Авель Липманн мазал мне бок и руку мазью, пахнущей странно, но знакомо.

— Это она мне дала. Она, чертовка ваша. Говорит, от ушибов. Я всех, кому дубиной прилетело, этим лечу. Очень помогает,