— Для этого мы и отозвали из отставки Фёдора Оскаровича Шаумана, назначив его на должность командира бригады. С его административным опытом он справится с любой возникшей проблемой, — попытался развеять сомнения столичного градоначальника барон Рамзай.

— А с военными проблемами? Мне помнится, что он стал генералом, будучи чиновником для докладов при вашем департаменте, — ехидно, со своего места, спросил барон Линдер.

— А с военными проблемами справится генерал от инфантерии барон Николай Каульбарс. Да вы же и так это знаете. Все назначения проходили через сенат. Или вы это специально, Константин Карлович? Злитесь, что вашего протеже Оскара Шаумана не назначили начальником штаба? И так в войсках слишком много Шауманов окопалось!

— Тогда почему вы не согласились на перевод в драгунский полк Маннергейма-младшего?

— Дра ат хельвете, этот жопошник! Мне эта девочка в войсках не нужна!

— Господа, господа, успокойтесь, — призвал к порядку и не дал разгореться ссоре Франц-Альберт Александрович Зейн. — Барон, вы лучше объясните что за судно отправилось отдельно от всего остального каравана, — обратился Зейн к Рамзаю.

— На этом судне мною были отправлены мелинитовые бомбы к нашим шестидюймовым мортирам. Если они по пути взорвутся, то хотя бы не угробят моих солдат.

— Отдельно судно для нескольких снарядов? — удивился молчавший до сих пор Выборгский губернатор и сенатор Стен-Карл Тудер.

— Если бы их было несколько, Стен, — по-панибратски ответил ему начальник финляндских войск. — За последние несколько лет со всей империи в наш арсенал на хранение передавали эти снаряды. Семьдесят семь тысяч снарядов! Каждый начинен двенадцатью фунтами этого дьявольского мелинита! И это, практически, в центре города! Вот я всех их и отправил отдельным судном, за средства моего департамента. А снарядный арсенал закрыл на ремонт, чтобы не везли нам больше этого дерьма.

После слов генерала Рамзая на некоторое время в малом зале сената наступило молчанье. Начальник войск вытирал платком пот с лысины и недобро косился на сенатора Линдера. Остальные присутствовавшие что-то записывал или, добравшись до графинов с водой, утоляли жажду.

— Господа, — после затянувшегося молчания обратился к присутствующим градоначальник Гельсингфорса. — Нам надо как-то отметить наиболее отличившихся меценатов. Да, и, наверное, пришло время подумать о введении своих собственных наград.

— Отметим, — отозвался Зейн. — Я уже подготовил список на высочайшее утверждение. Часть меценатов наградят золотой медалью «За Усердие», а часть — серебряной. И можете не волноваться господин Мехелин, вашему юному протеже из Северной Остроботнии будет не только эта золотая медаль, но также и особая награда от генерал-губернатора. Николай Иванович Бобриков очень доволен тем, что благодаря своевременной инициативе одного юного гения, который пожелал помочь военным, удалось отправить и большинство наших смутьянов в Китай в составе добровольческого батальона.

— Хорошая идея, Леопольд Генрихович, — пророкотал со своего места барон Рамзай. — Давно уже пора ввести хоть пару своих медалей и орденов. Негоже зависеть от императорского военного министерства. Наши солдаты, нам их и награждать.

— Да. Вы правы, господа. Надо будет подумать на эту тему, — согласился с сенаторами директор департамента генерал-губернатора.

…..

Я сидел в свой комнате за своим столом и тупо рассматривал ряды золотистых патронов 7.65х25 купленных мной в прошлом году в Гельсингфорсе. Вот зачем я их купил? Что я с ними буду делать? Растачивать под них ствол? Так я не умею! Использовать в качестве ствола водопроводную трубу? Так их сейчас из такого говённого железа делают, что разорвет при первом же выстреле. Уподобился ворону и потащил себе в гнездо всё, что блестит? Скорее всего.

После сделанной мне противооспенной прививки меня немного знобило и колбасило. Даже знакомое тепло пристроившегося где-то рядом Хиири не особо помогало. Ну, я очень надеюсь, что это временно. У нас на хуторе всех привили и только я с Микки немного приболели. Остальным-то легче, у них это уже не первая прививка. Оказывается, в это время прививают от оспы через каждые десять лет. И это у нас в княжестве, а в остальной империи — итого чаще, через каждые семь лет. Зачем? Спрашивал, сказали — так надо.

Перед прививкой наш пастор сделал объявление на службе в церкви: мол, явка строго обязательна. В селе прививки делали наши врачи, а хутора и посёлки объезжали старый и ветхий даже на вид доктор и с ним две фельдшерицы из города.

Ещё одной странностью этой вакцинации было то, что делали её не на предплечье, а на спину, под лопатку. Одна женщина делала разрез ланцетом, с виду напоминавшим мой пукко, а затем брала стеклянную трубочку, макала её в баночку с чем-то и тыкала в разрез. А другая, после всех этих разрезов и тыканий, прижимала к ранке чистую ветошь и с минуту так держала, не отпуская. Прям шаманство какое-то. Хорошо ещё ланцет в спирт макали и протирали. А дедушка-врач в сторонке сидел и то ли контролировал этот процесс со стороны, то ли дремал с открытыми глазами, фиг поймёшь.

Причём, местом вакцинации жителей хутора выбрали именно наш дом. И не просто так. Медикам был очень интересен я. Они даже привезли с собой несколько томиков моих книг и попросили оставить на них автограф. А уже после вакцинации долго болтали с матушкой и бабулями за чаепитием. Мне тоже пришлось сидеть за столом и отвечать на разные глупые вопросы. Еле-еле дотерпел пока они распрощаются и уедут вакцинировать жителей Кирпичного посёлка.

А на следующее утро у меня и у кузена поднялась температура, и я был принудительно оставлен дома. Бабули сварили мне какое-то горькое травяное пойло и заставляли пить его горячим каждый час. Ну, им виднее. Раз поят, значит знают как бороться с последствиями вакцинации. Опыт поколений.

Вот я сейчас и сидел за столом с расставленными патронами, и мелкими глотками вливал в себя этот отвар. Не знаю как он боролся с температурой, но то, что он был жутко мочегонным, это я уже понял. По идее, я сейчас должен был быть со своими пионерами в центре села на открытии парка и танцевального павильона. У бати подошло время перевыборов в главы кунты, и он старался как-то отличиться перед односельчанами-изберателями.

Хотя ему волноваться на этот счёт даже не нужно было. Хватило слов священника о том, что он поддерживает Матти Хухта и будет голосовать за него. Тем более, что и противник у него был так себе. Юрьи Каавен был неплохим человеком, хорошим семьянином и отличным предпринимателем, сумевшим за несколько лет стать чуть ли не монополистом колёсной торговли в нашем уезде. Но