Николас, побагровев, шагнул было к ней, но леди Маргарет, стараясь сдержать смех, закашлялась.

– Николас, пришли-ка ко мне Гонорию! И побыстрее! Ступай же! – распорядилась она.

Бросив еще один гневный взгляд на Дуглесс, Николас послушно вышел из комнаты.

Леди Маргарет поглядела на Дуглесс и сказала:

– Вы меня забавляете! Хорошо, вы можете остаться здесь, под моим покровительством, а мы отправим гонца в Ланконию и справимся о вашем дяде.

Проглотив комок в горле, Дуглесс поинтересовалась:

– И сколько же времени это займет?

– Месяц или более того, – ответила леди Маргарет и, испытующе глядя на Дуглесс, спросила:

– Так вы отрекаетесь от вашей истории?

– Нет, разумеется! – ответила та. – Мой дядя и вправду король Ланконии! – Или будущий король! – мысленно поправилась Дуглесс.

– Ну, хорошо, а теперь давайте вашу таблетку! – проговорила леди Маргарет, откидываясь на подушки. – А потом можете идти.

Дуглесс уже стала было доставать из сумки очередную таблетку, но затем, помедлив немного, спросила:

– А где я буду сегодня спать?

– Мой сын вас отведет, – ответила леди Маргарет.

– Но ваш сын уже запирал меня на ночь в какой-то крохотной комнатушке, где вся постель кишела насекомыми!

По выражению лица леди Маргарет можно было с уверенностью сказать, что в поступке сына она не видела ничего плохого.

– Я хочу, чтобы мне отвели подобающую мне комнату и выдали бы кое-что из платья, так чтобы народ не таращился на меня. И еще я хочу, чтобы ко мне относились с уважением, соответствующим… моему положению в свете. И еще я хочу принять ванну.

Леди Маргарет смерила ее ледяным взглядом своих темных глаз, и Дуглесс тотчас стало ясно, откуда у Николаса его императорские замашки!

– Осторожнее! – сказала леди Маргарет. – Смотрите, не переусердствуйте в своем стремлении забавлять меня!

У Дуглесс коленки задрожали от страха, но она не подала виду. Когда-то, будучи еще ребенком, она посетила музей восковых фигур и видела там средневековую камеру пыток! И дыбу видела! И эту, «Железную Девушку» тоже!

– Я вовсе не стремилась выказать хоть малейшее неуважение к вам, миледи, – мягко проговорила она. – Я отработаю все затраты на мое содержание. И я постараюсь и дальше развлекать вас! – Точь-в-точь – Шехерезада! – думала Дуглесс. – Однако же, если я не стану развлекать эту даму, быть мне назавтра без головы!

Леди Маргарет какое-то время внимательно разглядывала ее, и Дуглесс поняла, что сейчас решается ее судьба.

– Ладно, вы станете прислуживать мне, – произнесла наконец леди Маргарет, – а Гонория…

– То есть вы хотите сказать, что я могу остаться?! – обрадовалась Дуглесс. – О, леди Маргарет, вы об этом не пожалеете, обещаю! Я научу вас играть в покер. Стану рассказывать вам всяческие истории. Перескажу все сочинения Шекспира. Впрочем, последнего лучше не делать: иначе все может пойти кувырком! Я расскажу про… ну вот: про «Волшебника из страны Оз» и про «Мою прекрасную леди»! Вполне вероятно, я даже сумею вспомнить какие-нибудь мелодии песен и слова к ним! – И она принялась напевать: «Я танцевать бы мог всю ночь!»

– Гонория! – громко распорядилась леди Маргарет. – Возьми ее к себе и одень!

– И еще: мне надо поесть и вымыться в ванной! – напомнила Дуглесс.

– Таблетку давайте! – потребовала леди Маргарет.

– Ах да, ну, конечно же! – проговорила Дуглесс, подавая ей таблетку. Проглотив ее, леди Маргарет заявила:

– А теперь позвольте мне отдохнуть! Гонория присмотрит за вами. Эй, Гонория, она с тобой останется!

Дуглесс даже и не заметила, что в комнату кто-то вошел. Похоже, это была та самая женщина, которая находилась в спальне и вчера ночью, но рассмотреть ее лицо Дуглесс не могла, так как она все время смотрела куда-то в сторону. Выйдя из комнаты, Дуглесс последовала за Гонорией.

Теперь она чувствовала себя более уверенно, зная, что у нее еще есть какое-то время, пока леди Маргарет не выяснит, что никакая она не принцесса. Интересно, а ложь в присутствии высокородной дамы тут, у них, смертью карается или только пытками? – размышляла Дуглесс. – Ладно, вполне вероятно, что, если она сумеет достаточно хорошо развлекать леди Маргарет, та и не станет выяснять, принцесса она или нет. Да и кроме того, за месяц Дуглесс успеет выполнить то, что она задумала!

Прижимая к себе свою сумку, Дуглесс шла за Гонорией. Ее комната оказалась рядом с комнатой леди Маргарет. Она была примерно вполовину меньше спальни леди Маргарет, но достаточно большая и очень уютная. Выложенный белым мрамором камин, большая кровать на ножках, несколько табуреток, два деревянных кресла, украшенных резьбой, а в ногах кровати – сундук. В окна были вставлены маленькие, в форме восьмигранников стеклянные панели, и сквозь них в комнату проникали лучи солнца.

Разглядывая эту славную комнату, Дуглесс даже несколько расслабилась: что ж, стало быть, ей удалось-таки избавиться от угрозы быть вышвырнутой на улицу!

– А что, санузел тут где-нибудь имеется? – спросила она у Гонории, стоявшей к ней спиной.

Однако женщина и не думала повернуться лицом.

– Ну, уборная есть у вас? – пояснила Дуглесс. Все так же не оборачиваясь, женщина указала рукой на маленькую дверь в обитой панелями стене. Открыв ее, Дуглесс обнаружила за ней каменный стульчак с прорезанным в нем отверстием – копия тех туалетов, которые обычно сооружают где-нибудь за городом, вне дома. Воняло там совершенно немилосердно! Рядом со стульчаком валялась пачка бумаги – толстой, плотной бумаги, полностью исписанной с обеих сторон. Взяв в руку один такой листочек, она пробормотала:

– Так вот что случилось со всеми документами эпохи средних веков! – Быстро сделав свои дела, она поспешила покинуть уборную.

Вернувшись в комнату, она увидела, что Гонория открыла сундук и, извлекая из него различные одежды, кладет их на постель. Затем Гонория вышла, а Дуглесс стала расхаживать по комнате и все разглядывать придирчивым взглядом. Здесь уже не было никаких золотых и серебряных украшений, как в комнате леди Маргарет, но зато повсюду были ткани с вышитыми на них рисунками. В свое время Дуглесс видела кое-какие образцы вышитых тканей эпохи королевы Елизаветы в музеях, но там они были старыми и поблекшими. А здесь подушки, например, так и сияли вышивкой, ничуть не потускневшей от времени или долгого служения.

Она продолжала расхаживать по комнате, дотрагиваясь до всего и восхищаясь яркими красками вышивок. Прямо-таки – новая античность! – думала она, яростно расчесывая укусы на спине.

Спустя некоторое время дверь распахнулась, и двое мужчин втащили в комнату большую деревянную лохань. Одеты мужчины были в узкие камзолы из красной шерстяной ткани и в штаны – вроде тех, что были на Николасе, а также в черные нитяные чулки. Ноги у обоих были сильными и мускулистыми.