href="ch2-1471.xhtml#id739" class="a">[1471]. П. Рутилий, который был чем-то болен, получив известие, что его брат проиграл на консульских выборах, тотчас испустил дух. П. Катиэн Филотим так сильно любил своего патрона, что бросился в его погребальный костер, хотя сделался наследником всего его состояния.

37. (37) §123 В различных видах наук и искусств отличилось бесчисленное множество людей, которых, однако, следует упомянуть, учитывая цвет человечества: в астрологии — Берос[1472], которому афиняне за его божественные предсказания на общественные деньги поставили в гимнасии статую с позолоченным языком; в филологии — Аполлодор[1473], которого почитали даже амфиктионы[1474] Греции; в медицине — Гиппократ[1475], который предсказал пришедшую от иллирийцев чуму и отправил своих учеников в город для помощи, за что Греция воздала ему такие же почести, как Геркулесу. За эту же науку царь Птолемей наградил Клеомброта[1476] из Кеоса 100 талантами во время Мегалезийских игр, так как он излечил (вернул к жизни) царя Антиоха.

§124 И Критобул[1477] стал очень знаменит благодаря тому, что он извлек из глаза царя Филиппа стрелу и сохранил ему зрение, не изуродовав при этом лицо. Но высшей славы заслуживает Асклепиад[1478] из Прусии, который основал новую школу, отверг предложения, которые ему делал царь Митридат через своих посланников, изобрел способ лечить больных вином, вновь вернул к жизни человека, который уже должен был быть похоронен. Но больший почет ему принес спор с судьбой о том, чтобы его не считали врачом, если он сам когда-нибудь заболеет, ибо он выиграл его, умерев в глубокой старости в результате падения с лестницы.

(38) §125 Почетное признание выпало на долю знаниям Архимеда[1479] в области геометрии и механики благодаря Марцеллу[1480], который при взятии Сиракуз приказал только его одного не трогать, но один солдат из-за незнания нарушил приказ. Далее достойны похвалы также Херсифрон[1481] из Кносса, который построил восхитительный храм Дианы в Эфесе; Филон[1482], который соорудил в Афинах арсенал на 400 кораблей; Ктесибий[1483], который открыл законы пневматики и водяного насоса; Динохар[1484], который разметил Александрию в Египте, когда Александр основывал ее. Этот же самый полководец (т. е. Александр) приказал, чтобы его не рисовал никто иной, кроме Апеллеса[1485], не вырезал на камне никто иной, кроме Пирготеля[1486], не отливал в бронзе никто иной, кроме Лисиппа[1487]. Эти искусства прославились еще многими другими образцами.

38. (39) §126 За одну-единственную картину фиванского художника Аристида[1488] царь Аттал[1489] предложил 100 талантов. За 80 талантов диктатор Цезарь купил две картины Тимомаха[1490] — «Медею» и «Аякса», чтобы посвятить их в храме Венеры Прародительницы. Царь Кандавл[1491] за картину Буларха[1492] «Гибель жителей Магнесии», немалую по размеру, заплатил равным по весу золотом. Царь Деметрий[1493], прозванный Осаждателем городов, не стал поджигать Родос, чтобы не сгорела картина Протогена[1494], находившаяся у этой части стены.

§127 Пракситель[1495] приобрел известность благодаря своим работам в мраморе и особенно Венере Книдской, отмеченной сумасшедшей любовью какого-то юноши и оценкой царя Никомеда[1496], который пытался обменять ее на огромный долг книдцев. В пользу Фидия[1497] ежедневно свидетельствует Юпитер Олимпийский, а в пользу Ментора[1498] — Юпитер Капитолийский и Диана Эфесская, которым были посвящены вазы его работы.

39. (40) §128 Самая высокая цена за человека, родившегося в рабстве, до этого дня была заплачена, насколько мне известно, за Дафниса, знатока языков, которого Аттий из Пизавра продал М. Скавру[1499], первому человеку в государстве, за 700 тысяч сестерциев. В наше время эту сумму неумеренным образом превысили актеры, но так они купили себе свободу. §129 Ведь рассказывают, что уже во времена наших предков актер Росций[1500] зарабатывал 500 тысяч сестерциев в год, если только кто-то не желает в этом месте упомянуть казначея во время армянской войны, шедшей недавно против Тиридата[1501], которого Нерон освободил за 13 млн. сестерциев. Но это была цена войны, а не человека; так же, клянусь Геркулесом, как была цена сладострастия, а не красоты, когда Клуторий Приск[1502] купил Пезонта, одного из евнухов Сеяна[1503], за 50 млн. сестерциев. Впрочем, он совершил эту покупку безнаказанно с выгодой для себя в печальное для государства время[1504], когда ни у кого не было возможности его в этом обвинить.

40. (41) §130 Самым доблестным из всех народов на всей земле является, без сомнения, римский. У какого человека было исключительное счастье, не является человеческим решением, так как каждый ограничивает свое благополучие тем или иным способом и по своему усмотрению. Если же мы хотим вынести решение, отвергнув всякое обхождение судьбы, то мы должны сказать: никто из смертных не является счастливым. Кто пребывает в полном достатке и к кому судьба благосклонна, того по праву можно назвать не несчастливым. Ведь даже если ничто иное не мешает, все-таки имеется страх, что судьба переменится, а то, что однажды было взято назад, не является прочным счастьем.

§131 Разве пословица не гласит, что никто из смертных не бывает всегда мудрым? О если бы это было ложью и многие не поверили бы, что это сказано поэтом! Тщеславный и столь изобретательный в самообмане человек, по обычаю фракийцев, считает, какие камешки разного цвета он бросит в урну в зависимости от опыта каждого дня и в последний день жизни, отделив, сосчитает их и после этого вынесет решение.

§132 Но сколько раз день, отмеченный белым камешком как хороший, являлся началом несчастья? Сколь многих погубила полученная власть! Сколь многих сгубило и ввергло в крайнюю нищету богатство, разумеется, то богатство, когда радуются только час! И действительно, один день судит о другом, и только последний обо всех, и поэтому нельзя верить ни одному из них. Разве не равносильно хорошее плохому, даже в одинаковом количестве, и разве нельзя сравнить какую-нибудь радость с маленькой печалью? О, пустое и неразумное старание — сравнивать дни по количеству, тогда как следует устанавливать их важность!

41. (42) §133 Среди женщин во все времена находится одна спартанка Лампидо[1505], которая была дочерью царя, женой царя и матерью царя; одна Береника[1506], которая была дочерью, сестрой и матерью олимпиоников; одна семья Курионов[1507], в которой появились непосредственно друг за другом три оратора; одна семья Фабиев[1508], из которой непосредственно друг за другом вышли три принцепса