Богдан припарковался на заасфальтированной площадке, но к машине никто не подошел. К сожалению, он и Дана не единственные, кто приехал сюда снять девушку, машин было несколько. Дана приподнялась на сиденье, вскоре плюхнулась на место и вздохнула:

– Их мамочка, кажется, занята.

– Поч… чему ты так ре… решила?

– Потому что возле черного «Форда» стоит корова кверху задом, явно договаривается о цене.

– Ты и эт-то знаешь? – покосился Богдан с подозрением.

– А чего тут знать? Ах, да, ты же телик почти не смотришь, приобрести знания о жизни тебе негде. Ой, посмотри! – указала она пальцем в сторону, Богдан повернул голову. – Видишь телку на все сто восемьдесят килограмм?

– Не-а.

– Она в кудряшках. У нее черные волосы с зелеными и красными перьями. В зеленой блузке. Я бы с такими ляжками ни за что не надела короткую юбку, да еще желтого цвета. И грудь у нее, как вымя у коровы…. Два вымени. Видишь?

– Угу.

– Иди за ней. Она нам подходит.

– Ма… маму подождем.

– Зачем нам торчать здесь? Иди, черт возьми! Мы приехали последними, перед нами четыре машины ждут очереди. А вдруг ее возьмут? Не могу же я снять проститутку!

– Л… ладно.

Богдан нехотя открыл дверцу, ступил на асфальт, Дана наблюдала больше за девицами на скамейках. Кого там только не было, штук двадцать. И ничего, никто их не гоняет, сидят себе, пиво пьют, курят, жвачку жуют, ржут, как лошади. Будь она мужчиной, ни за что не пользовалась бы услугами проституток. И вдруг у Даны глаза вылезли из орбит.

Богдан выпрямился, поправил джинсы в поясе, высматривая телку с двойным выменем. Сначала одна проститутка увидела его, толкнула девчонок, они перестали смеяться и уставились на Богдана с некоторым изумлением, перераставшим в ужас. Он пошел к ним, и тут началось непредвиденное. Девчонки вскочили с мест, когда поняли, что он точно идет к ним, завизжали вразнобой и ринулись… бежать в разные стороны.

– Де… девочки! – крикнул им вдогонку Богдан растерянно.

Мамаша отскочила от машины, кинулась наперерез девчонкам ловить их, те ловко ускользали, уже хохоча над мамашей.

– Куда! – орала мамаша, сама, в общем-то, не намного старше своих подопечных. – Назад, дуры! Кто работать будет? Идиотки недоделанные! Я сказала, вернуться! Пасти порву…

Богдан сел в машину смурной и озадаченный, завел мотор. Только когда он сдвинул машину с места, Дана поняла, что произошло, и закатилась от хохота, подняв колени к подбородку, держась за живот:

– Господи… Ха-ха-ха-ха! Они тебя испугались… Ха-ха-ха-ха! Ой, не могу.

– Не сме… ме… шно, – надулся он.

– Почему? Очень смешно. Увидели бесподобного громилу и деру дали. Ха-ха-ха… – И осеклась, заметив, как Богдан побагровел явно от злости.

М-да, ведет себя она беспардонно, смеяться над хорошим человеком – это никакой совести надо не иметь. Хорошо, допустим, он, как телеграфный столб… нет, десять столбов, связанных в пучок, а она чем лучше? Недомерок какой-то, почти лилипутка. Мало того, взрослости не набрала, задержалась в младенчестве, потому и такта не имеет, что характерно для детского возраста. Она закусила губу, думая, как незаметно перейти к другой теме, для этого надо что-то говорить, прикинуться, будто время вернулось на час назад, то есть сделать вид, что ничего не было.

– Богдан… – позвала Дана.

А он не услышал. Конечно, услышал, но не захотел ответить, обиделся. Дана отвернулась к окну, через которое в салон влетал плотный встречный ветер, с силой врезаясь в лицо. Возможно, ветер ей прочистил мозги, и Дана посмотрела на себя со стороны, периодически она это делает. А увидела немного глупенькую, хитренькую девочку, недооценивающую опасности, бездумно втянувшую в свои проблемы нескольких человек. Например, Богдана. Или ту же Зосю. Отдала бы ей ключ еще в кафе, вполне вероятно, что Зося сейчас была бы жива, а Дана не познакомилась бы со всеми минусами приключенческого жанра. Даже дед пострадал, увидев ее портрет на щите с убийцами-уголовниками. Да как его инфаркт не хватил? Кстати! Дед говорит, что умение вовремя подать стакан с водой ценнее тысячи советов, как его выпить. Только сейчас до нее дошел смысл, только сейчас. А Дана злилась, она всегда злилась, когда дед поучал ее. И вот теперь, почти убитая бандитской пулей, Дана въехала в изречение деда: надо не языком трепать, а дело делать. И как его сделать?

– Богдан, прости меня, – сказала Дана. – Я иногда бываю такой дурой, что самой потом противно. Я раскаиваюсь, честно. Но сам посуди или со стороны посмотри: ты большой, сильный, а девчонки просто букашки, они боялись, ты их раздавишь… Ой, я опять не то говорю.

– Ты всегда не т… т… то говоришь и де… делаешь.

То, что он заговорил с ней, а не дулся (с полным основанием!), было знаком прощения. Дана взвизгнула на манер девиц с бульвара, прижалась к Богдану, обхватив его насколько возможно руками:

– Богдан, ты самый лучший. Меня даже дед не простил бы, а он любит меня, но ты… таких на свете не бывает, это я говорю тебе.

– Мешаешь, – рыкнул он.

– Прости, – отодвинулась Дана, она опять была на коне. – Скажи мне, как другу, ты к проституткам ходил? Они всегда так от тебя шарахаются?

– Ты п… п… прибитая доской, – огрызнулся Богдан.

– Опять я вторглась в чужую душу без спроса, – опомнилась Дана. – Что же делать, меня некому было воспитывать. Мать я почти не знаю, когда она приезжает, а случается это редко, у нас не находится ни одной темы, интересной для обеих. Дед… Он особенный, женат на даче, любовница у него дача, дети с внуками – тоже дача. Я росла сама по себе, вбирала то, что нравилось. А иногда не нравилось, но прилеплялось ко мне помимо моего желания. О боже!

После резких смен настроения Даны удар человеку обеспечен. «О, боже» она закричала так, будто в лобовое стекло целится убийца, Богдан резко затормозил, закричал в ответ:

– Че… чего орешь?

– А как мы сообщим Чуйко без проститутки, что его хотят грохнуть? Кто теперь предупредит остальных?

– Как ты мне надоела! – И тронулся с места.

Ни на одном слове не споткнулся! Выстрадал фразу.

Олег предпочел кофе, чай пили Санин и Катков. По дороге купили сладких булок целую гору, Глеб Аркадьевич поглощал одну за другой с неимоверным наслаждением, будто ничего вкусней до этого пробовать не приходилось.

– Вы подозреваете Боровского? – спросил Олег. – Он убил Зосю?

– Нет, что ты! – Подобие смеха вырвалось из набитого рта Каткова, но смех был не желчный, мол, какой же ты тупой, и не обидный. – Боровский на крупное преступление не отважится, но к нему мы не напрасно заехали. Что удалось выяснить? Главное: с Галдиным у Зоси был не только роман, но и сговор. Однажды он уговаривал ее нечто забрать, так? Значит, это «нечто» у кого-то украдено, а владелец выяснил, кто вор, вот тебе и два трупа из одной постели. Самое любопытное – это слова Галдина, когда он уговаривал Зосю: «В случае неуспеха один из нас все равно останется в выигрыше, мы же повязали друг друга, как ты хотела». Итак, каким образом Зося и Галдин повязали друг друга? Это не может быть договор на словах, словам сейчас мало кто верит. Тогда в чем заключался договор?