заставит англичан пропустить заранее оговоренный срок передачи территорий (1 ноября), что вызовет его "горькую досаду". Дорсету было недвусмысленно сказано, что "мы строго приказываем Вам" передать Мэн, не "делая больше никаких притворств, оправданий или задержек"[521].

Однако столь упорное неповиновение Бофорта принесло свои плоды: 13 ноября французы согласились выплатить компенсацию в размере 10.000 турских ливров за его земельные потери, а в декабре еще одна выплата в размере 24.000 турских ливров была предоставлена английским землевладельцам в Мэне, хотя позже утверждалось, что Эдмунд оставил значительную ее часть себе[522]. Тем не менее, Ле-Ман продолжал держаться, что побудило Карла VII отдать приказ о наступлении, как только истечет срок перемирия. В итоге город и замок сдались в марте 1448 года.

Невыполнение Бофортом своих обязательств, похоже, не вызвало серьезных разногласий с Генрихом VI: 20 декабря 1447 года он получил выплату в размере 4.000 марок на подготовку к "управлению и удержанию" Нормандии, а 31 января 1448 года последовала еще одна выплата в размере 2.275 фунтов стерлингов на набор и содержание 1.000 лучников[523]. К началу весны 1448 года, спустя почти пятнадцать месяцев после назначения лейтенантом, армия Эдмунда собралась в Портсмуте, и 21 марта Томас Овдейл и Уильям Марес получили приказ провести смотр войск[524]. Десять дней спустя, когда шли последние приготовления к отъезду, Эдмунд был возведен в герцоги, и получил тот же статус, который его брат Джон занимал в течение года до своей смерти. Таким образом Эдмунд был вознагражден до, а не после того как совершил что-либо значительное.

Эдмунд Бофорт был смелым и уверенным в себе полководцем, что, возможно, временами делало его склонным к безрассудству. Он предпочитал наступательный подход к ведению военных действий, без стеснения совершал рейды на вражескую территорию и осаждал вражеские города и замки. Вероятно, такой образ мышления сформировался у него во время короткого пребывания под опекой своего отчима Томаса, герцога Кларенса, еще одного импульсивного ланкастерского военачальника.

Одним из первых действий Сомерсета после вступления в новую должность стало решение проблемы нехватки наличных денег, которая негативно сказывалась на обороне Нормандии. Летом 1448 года он, чтобы экстренно собрать средства, инициировал в Нижней Нормандии программу по борьбе с коррупцией, известную как réformation générale. Новый лейтенант назначил несколько комиссаров для расследования деятельности королевских чиновников, предоставив им право проверять все квитанции и счета, а также взимать штрафы с нарушителей уличенных в мошенничестве. Самым злостным нарушителям грозило тюремное заключение. Сомерсет регулярно получал отчеты о работе своих комиссаров, а всех нежелающих сотрудничать чиновников вызывали к нему на допрос, чтобы они ответили за свои проступки. Это была радикальная, но непопулярная мера среди тех, кто был обязан своими должностями предшественнику Сомерсета, и многие в результате оказались отстраненными от дел. Сомерсет также, 14 октября 1448 года, возродил после десятилетнего перерыва Norman Échiquier (Казначейство Нормандии), или верховный суд по финансовым и административным делам, предоставив местным жителям и землевладельцам возможность инициировать любые тяжбы и подавать петиции. Позже Ричард Йорк обвинит Сомерсета в том, что тот лично наживался на таком карательном управлении, и заявит, что Эдмунд не был искренне озабочен правосудием и укреплением правопорядка в герцогстве, а руководствовался исключительно жадностью[525]. Истина, вероятно, лежит где-то посередине.

В плане ведения войны, Сомерсет перешел в наступление с самого момента высадки в Нормандии, быстро осадив французские гарнизоны в Сен-Жам-де-Беврон, Мон-Сен-Мишель и Гранвиль. Разъяренный Карл VII, всего через три месяца после прибытия герцога, отправил посланников в Англию, чтобы выразить свое недовольство агрессивным поведением Сомерсета, обвинив англичан в нарушении действовавшего на тот момент перемирия. Дело осложняло то, что в переписке между ними Сомерсет проявил неуважение к Карлу VII: герцог отказался признать адресата королем Франции, предпочитая обращаться к нему как к "самому высокому и могущественному принцу, дяде короля во Франции".

Разгневанный Карл VII педантично ответил, что во Франции на данный момент есть четыре дяди короля Генриха, так что было непонятно, кому предназначались письма. Действия Сомерсета кажутся удивительными для человека, тесно связанного с партией Саффолка, но герцог явно был себе на уме и никому не хотел подчиняться. Ирония заключается в том, что такое поведение Эдмунда, вероятно, вызвало бы одобрение покойного герцога Глостера, великого противника Бофортов.

Как бы пагубно ни было поведение Сомерсета для мирного процесса, он всего лишь выполнял обязанности лейтенанта короля, — отстаивать английские притязания во Франции, и если потребуется, силой. Как, например, он мог называть Карла VII королем Франции, не умоляя при этом притязаний своего собственного короля? Тем не менее, учитывая численность французских войск, провоцировать Карла VII было явно неразумно. Сомерсет выбрал войну, и, тем самым сыграл на руку Карлу VII, французы были не прочь ответить.

Как только 17 июня 1449 года истек срок перемирия, Карл VII объявил Англии войну и начал планомерно отвоевывать Нормандию, город за городом, пока не добрался до ворот Руана. Теперь французский король был нацелен не на сдерживание англичан на севере своего королевства, а на то, чтобы выбросить их за Ла-Манш. Чтобы это стало реальностью, Руан, центр английской власти в Нормандии с 1419 года, должен был пасть.

Быстрая сдача Сомерсетом Руана вызвала обвинения в трусости со стороны более поздних английских хронистов, но рассказ Монстреле говорит о том, что у осажденного лейтенанта было мало альтернатив, если он хотел спасти свою жизнь, не говоря уже о жизни своей семьи и подчиненных. Армия под командованием самых высокопоставленных дворян французского двора, включая графов Дюнуа, Невера и Э, появилась у города 16 октября 1449 года и быстро обозначила свои намерения, начав штурм стен, хотя Джон Толбот, граф Шрусбери, успешно отбил атаку, убив при этом от пятидесяти до шестидесяти французов.

Два дня спустя "сильно напуганные" жители города собрались у дворца епископа и обратились к Сомерсету с просьбой заключить перемирие, прежде чем все они будут уничтожены. Прошло шесть недель с тех пор, как город в последний раз получал припасы: зерно, дрова, мясо и вино, и жители опасались, что во время длительной осады они будут голодать. Герцог, столкнувшись с возмущенной толпой в тысячу человек и имея под рукой всего шестьдесят английских солдат, "обратился к людям с большим смирением", заявив, что "готов сделать все, что пожелают жители города". Надеясь успокоить горожан, Сомерсет разрешил архиепископу Руана и некоторым горожанам вступить с французским королем в переговоры, чтобы обеспечить безопасный проход для тех, кто находился в городе, но когда они вернулись с условиями капитуляции, английское командование предпочло запереться в замке.

Встревоженные руанцы взялись за оружие и после напряженного противостояния в ночь на 18 октября, на следующее утро выступили против английских оккупантов, убив нескольких солдат, а затем открыли городские ворота для Дюнуа и Невера. Французские войска ворвались на узкие улочки Руана и быстро приготовились к штурму замка. Численность французской армии