была такова, что Монстреле считал, что "никогда, на памяти человеческой, король не собирал столь великого и столь многочисленного собрания сеньоров, баронов, рыцарей и оруженосцев с простыми людьми, как сейчас под своим командованием". Неудивительно, что наблюдая за событиями со стен замка вместе со своей женой и детьми, Сомерсет "страдал сердцем, видя, какое огромное войско собрал против него король". Единственным выходом для него было вступить с королем Карлом в переговоры о капитуляции.

Герцога сопроводили из замка в аббатство Святой Екатерины, где он наконец встретился с французским королем лицом к лицу, что, несомненно, было для него неловким моментом, учитывая предыдущую дерзость Сомерсета в переписке между ними. Тем не менее Эдмунд держался почтительно, а затем с оптимизмом попросил

будет ли угодно Его величеству позволить ему и лорду Толботу с людьми под их командованием свободно уйти со своим имуществом, согласно условиям всеобщей амнистии, о которой договорились лорды его Совета.

Поразмыслив над этим вопросом, Карл ответил, что такая просьба неразумна, поскольку англичане все еще занимают замок и уже пытались помешать руанцам сдать свой город. Кроме того, для достижения соглашения англичане должны были отдать города Онфлёр и Арфлёр, а также другие владения в Па-де-Ко. Получив этот ультиматум, Сомерсет

покинул короля, вернулся в замок и на всех улицах, по которым он проезжал, видел белые кресты, что не способствовало поднятию его духа.

К утру 22 октября 800 французских латников и еще больше стрелков заняли позиции вокруг замка, пушки были направлены на стены, а вырытые глубокие рвы препятствовали бегству англичан. Положение Сомерсета было явно плачевным, и "посчитав, что в замке очень мало провизии и запасов, а людей очень много, и что нет никакой возможности получить помощь", герцог попросил о новой встрече с королем. Шесть дней спустя, 28 октября, его снова проводили в монастырь Святой Екатерины в сопровождении сорока знатных рыцарей, одетых в длинные мантии из синего бархата и малиновые головные уборы. Однако вторая попытка Сомерсета добиться выгодных условий была отвергнута, и Карл решил перейти к более активным действиям, чтобы сломить английскую решимость сопротивляться. Сопротивление явно было бесполезным, и после третьего раунда переговоров, продолжавшихся в течение последующих двенадцати дней, на этот раз с графом Дюнуа, который руководил осадой, Сомерсет наконец сдался[526].

Условия капитуляции, которые Эдмунд лично подписал и скрепил печатью из красного воска с гербом Бофортов, позволяли герцогу безопасно уйти в Кан с женой и детьми. Однако за такую свободу пришлось заплатить 50.000 салюдоров золотом с ежеквартальными выплатами в течение одного года, хотя ему и разрешили взять с собой большую часть имущества, кроме тяжелой артиллерии. Чтобы гарантировать получение выкупа, французы взяли несколько заложников, включая наследников графа Ормонда и лордов Абергавенни, Дакра и Роса, последний из которых был пасынком герцога, причем их освобождение зависело от своевременной выплаты денег. Главным же заложником стал Джон Толбот, граф Шрусбери и свояк Сомерсета.

Карл VII заключил очень выгодную сделку, так как в тот же день были сданы города Арк, Танкарвиль, Лильбонн, Кодбек, Монтивилье и Онфлёр. Это был сокрушительный удар по английскому владычеству во Франции, который остро ощутил и Сомерсет, в конце августа потерявший контроль над своими крепостями Аркур и Сен-Гийом-де-Мортен. Тем не менее герцог пообещал "добросовестно и под честное слово принца" выполнить условия своей унизительной капитуляции и 4 ноября покинул Руан, направившись на запад, в Кан, находившийся в восьмидесяти милях[527].

Хотя, по мнению Монстреле, у Сомерсета не было выбора, быстрая капитуляция Руана нанесла значительный урон его военной репутации в Англии. В его чести усомнился даже сэр Джон Фастольф, один из ведущих английских капитанов во Франции и ветеран кампании при Азенкуре, который предложил задать герцогу несколько вопросов относительно его действий на протяжении 1449 года. Фастольф хотел знать, почему Сомерсет поощрял арагонского наемника по имени Франсуа де Сурьен захватить, 24 марта, пограничный бретонский город Фужер, заставив герцога Бретонского разорвать дружеские отношения с Англией и искать союза с Карлом VII. Сурьен, в свою очередь, позже свидетельствовал, что Сомерсет "радовался этому захвату больше, чем если бы ему дали 100.000 золотых крон", а также, обвинил Саффолка в потакании нарушения англо-французского перемирия[528].

Фастольф также требовал выяснить, почему Сомерсет оставил несколько английских гарнизонов без надлежащей артиллерии и провизии, не выплатив при этом жалование своим солдатам. И наконец, он хотел, чтобы Сомерсета привлекли к ответственности за полученную от французов компенсацию, которая, вместо того чтобы попасть в руки землевладельцев вроде него самого, была использована герцогом "в личных целях". Хотя Совет проигнорировал требования Фастольфа, было очевидно, что в определенных кругах растет мнение, что Сомерсет действует вопреки интересам своих соотечественников[529].

Не зная мнения короля о сдаче Руана и опасаясь отставки, Эдмунд мудро решил остаться в Нормандии, а не возвращаться в Англию. Кан дал семье Бофортов убежище на все зимние месяцы, но с наступлением весны Карл VII готовился возобновить свою кампанию по отвоеванию Нормандии. В ответ 4 февраля 1450 года король Генрих VI распорядился отправить капитану Кана, Роберту Уиттингему, военные припасы, включая 1.000 фунтов пороха, 1.000 фунтов селитры, 500 фунтов серы и 600 луков с тысячей снопов стрел[530]. Месяц спустя, на помощь Сомерсету, который находился в "страшной опасности для своей персоны и не сомневался, что потеряет все, что имеет", на континент была отправлена большая армия под командованием сэра Томаса Кириелла[531]. Однако Кириелл так и не достиг намеченной цели, поскольку 15 апреля он был перехвачен франко-бретонской армией возле Форминьи и потерпел сокрушительное поражение, в первом за последние пятнадцать лет полевом сражении между двумя королевствами. После этого французы быстро захватили Вире и Авранш, а 16 мая взяли Байе.

Последовательные потери положили конец всякой разумной надежде англичан на спасение своего положения в Нормандии. У осажденного герцога Бофорта не было времени, чтобы сетовать на сложившуюся ситуацию, поскольку, неумолимые французы, 5 июня, его снова осадили, на этот раз в Кане. Город перешел в руки англичан в сентябре 1417 года благодаря совместным усилиям Генриха V и отчима Сомерсета Кларенса, и более тридцати лет олицетворял собой господство Ланкастеров в герцогстве Нормандия. То немногое, что осталось от репутации Бофорта как полководца, зависело от его способности удержать Кан.

Город был осажден с разных сторон четырьмя отдельными отрядами, одним из которых командовал сам французский король, а другими — герцог Алансонский и графы Клермон, Дюнуа и Невер. Хотя в распоряжении Сомерсета было 3.000 солдат, это было ничтожно мало по сравнению с тем, что имели французы, и, как и в случае с Руаном, его положение было отчаянным. Единственным выходом для него было запереться с семьей в высоком каменном замке и надеяться, что осада провалится. Однако это было явно несбыточное желание.