— это добро". В своем манифесте он также сетовал на то, что Генрих VI лишен права вершить правосудие, имущества, моря и Франции, а простой народ был несправедливо унижен. Обнищавший король, между тем, был "так обделен, что не мог заплатить даже за еду, и он задолжал больше, чем любой король Англии". Цель мятежников была проста: устранить, и если потребуется, казнить всех "друзей и родственников" Саффолка и поставить вместо них герцогов Йорка, Эксетера, Бекингема и Норфолка. В предложенном списке приемлемых советников заметно отсутствовал один герцог — Эдмунд Бофорт[536].

Однако прежде чем мятежники смогли добиться казни Сомерсета, они быстро перестали быть желанными гостями в Лондоне. Хотя поначалу горожане отнеслись к Кэду и его людям благосклонно, 5 июля их пьяное разграбление города вызвало жестокий отпор со стороны измученных лондонцев, и после кровавой стычки на Лондонском мосту отряд Кэда отступил на юг и постепенно рассеялся. Впоследствии за голову Кэда была назначена награда в 1.000 марок, и 12 июля, будучи пойманным в Восточном Сассексе, он был смертельно ранен сопротивляясь аресту. Его голова, на пике была выставлена на Лондонском мосту, в качестве предупреждения для других мятежников.

Английский истеблишмент был в ужасе от крушения закона и порядка на юго-востоке страны, чему способствовал и напуганный король, укрывшийся за крепкими стенами и глубоким рвом Кенилворта. Как представитель Бога на земле, Генрих VI должен был отстаивать справедливость, поддерживать мир во всем королевстве и искренне служить интересам своих подданных. Для многих англичан он оказался неадекватным во всех областях. Сомерсет, в свою очередь, во время восстания, благоразумно держался в тени и, вероятно, все еще находился в Кале.

Следствием восстания и выполнением одного из требований Кэда стало возвращение в большую политику Ричарда Йорка. После того как в декабре 1446 года герцог передал свои полномочия в Нормандии Сомерсету, Саффолк и королева не желая позволить Йорку стать помехой для их власти в Англии, в декабре 1447 года организовали его назначение лордом-лейтенантом Ирландии на десять лет. Впрочем назначение было вполне логичным: Ирландии требовался опытный полководец королевской крови, чтобы восстановить английское управление, а Йорк, связанный со страной благодаря своему происхождению по женской линии от Мортимеров, владел графством Ольстер. Если он и был разочарован своим назначением, то время, проведенное Йорком в Ирландии, вскоре пошло ему на пользу.

Когда власть Ланкастеров в Англии рушилась, все взоры были устремлены, через Ирландское море, на герцога Ричарда, который оставался в глазах народа авторитетной фигурой, не запятнанной ни потерей Нормандии, ни последовавшими за этим социально-политическими потрясениями. Крупнейший землевладелец королевства собирался вступить в борьбу за власть, и только Сомерсет, вернувшийся в Англию в августе 1450 года уже после подавления восстания, стоял на его пути.

* * *

Когда новости о гибели Саффолка, восстании Кэда и возвращении Эдмунда Бофорта достигли герцога Йорка в Ирландии, он собрал свои войска и отбыл на материк, высадившись на северном побережье Уэльса в начале сентября 1450 года. Это было обескураживающее развитие событий для обезглавленной придворной партии, не знавшей о намерениях Йорка в отношении трона. После смерти Глостера было неясно, кто является наследником Генриха VI, и Йорк, и Сомерсет имели обоснованные претензии. Родословная Йорка была, безусловно, знатной, ведь он происходил одновременно от второго и четвертого сыновей Эдуарда III. Не осталось незамеченным и то, что Кэд во время своего восстания часто использовал фамилию Мортимер — ненавязчивое напоминание о королевском происхождении Йорка.

Будучи Бофортом, герцог Сомерсет происходил от Эдуарда III через третьего сына короля Джона Гонта и был ближайшим родственником Генриха VI по мужской линии после смерти Бедфорда, Глостера и кардинала. Другим близким родственником короля был двадцатилетний Генри Холланд, 3-й герцог Эксетер, внук Елизаветы Ланкастер, сестры Генриха IV. Эксетер также был зятем Йорка, обручившимся в 1447 году с его восьмилетней дочерью, восьмилетней Анной. Четвертым вариантом был Хамфри Стаффорд, герцог Бекингем, правнук Эдуарда III по матери, Анне Глостер. Однако самым очевидным выбором оставался герцог Ричард Йорк.

Ричард прибыл в Лондон 27 сентября во главе многотысячной вооруженной свиты, требуя "исправления нанесенных ему обид и несправедливостей"[537]. Он проехал по улицам Лондона, стараясь показать себя горожанам, среди которых он пользовался значительной поддержкой, а затем направился в Вестминстерский дворец для встречи с Генрихом VI. Там герцог откровенно предложил взять на себя, от имени короля, руководство правительством, надеясь восстановить управление и финансовую стабильность, но это предложение было вежливо отклонено. Генрих VI не нуждался в услугах Йорка, поскольку уже выбрал себе в советники Эдмунда Бофорта, заменившего Саффолка.

Йорк с трудом сдерживал свое разочарование, чему вряд ли способствовало назначение 11 сентября Сомерсета на должность констебля Англии, самую высокую военную должность в королевстве, которая недавно стала вакантной из-за гибели Саффолка[538]. Учитывая неудачу Эдмунда в Нормандии, Йорк считал это назначение крайне неоправданным, поскольку просто не мог понять, почему его продолжают оттеснять от власти.

Парламент собрался в Вестминстере 6 ноября 1450 года, и камергер Йорка сэр Уильям Олдхолл был избран спикером Палаты Общин, что предоставило Ричарду еще одну возможность для дальнейшей кампании за реформы, а вместе с ней и для уничтожения придворной партии во главе с Сомерсетом. Олдхолл, фактически служивший рупором Йорка, требовал повсеместной реструктуризации королевского двора и улучшения управления финансами, отмечая, что король задолжал "огромную и неподъемную" сумму в 372.000 фунтов стерлингов при годовом доходе всего в 5.000 фунтов. Также была выражена озабоченность по поводу "множества убийств, изнасилований, грабежей, бунтов, разбоев и прочих неудобств", совершаемых по всему королевству, которые, как отмечалось, были "ужаснее, чем раньше". Однако главной заботой йоркистов было устранение ведущих советников короля. Их имена были даже названы, и им было предъявлено обвинение в

в том, что неправомерными способами Ваши владения были сильно разграблены, Ваши законы не исполнялись, а казна Вашего королевства расхищена, к Вашему большому ущербу и беде лордов Вашего королевства.

Это было тревожное заявление, и первым в позорном списке расхитителей стояло имя Эдмунда, герцога Сомерсета. Именно на него, прежде всего, возлагалась ответственность за крах закона и порядка, королевских финансов и последующие трудности, с которыми столкнулись простые люди. За Сомерсетом следовала его кузина Алиса Чосер, вдовствующая герцогиня Саффолк, а также список епископов, аббатов, баронов, рыцарей и оруженосцев, насчитывавший двадцать шесть человек, среди которых был "мастер Джон Сомерсет", возможно, внебрачный сын Джона Бофорта и племянник Эдмунда. Палата Общин потребовала, чтобы все нарушители были "лишены прав и пожизненно удалены из Вашего благороднейшего присутствия", а также введения запрета приближаться им к королю ближе чем на двенадцать миль. Все должности и пожалования им, как надеялись парламентарии, должны были быть отменены к 1 декабря[539].

Это была популистская программа в том же духе, что и предыдущий манифест Кэда, хотя Йорк и парламентарии были осторожны, чтобы не идти по стопам мертвого мятежника. Герцог попытался