Брум заботливо поправлял зимнюю накидку на плечах любимой и улыбался. Строгий ментал на время превращался в нежного и внимательного кавалера. Молчать вместе с ним было так же хорошо, как и неспешно разговаривать о планах на будущее или каждодневных мелочах.

К огорчению Марисы, совместные прогулки быстро заканчивались, и они возвращались к занятиям. Во время практики Северин предпочитал не отвлекаться на чувства. Редкие срывы, приводящие к нежностям и поцелуям, суровый маг решительно пресекал сам. Дело для него оставалось прежде всего.

— Давай снова, — требовательно повторял Рин, сводя чёрные брови, когда чары выходили не слишком чистыми. — Во время ритуала у нас не будет права на ошибку.

Мариса же чувствовала себя вымотанной. После уроков мага дрожали руки, приходило отрешённое опустошение. На лекциях в Академии она начинала клевать носом, пока Келена не тыкала локтем в бок. Самым трудным было показывать хорошие результаты на практикумах, где требовалось вложение магии. Магистр Дэй качал головой, видя рассеянность и слабую концентрацию студентки. Когда посыпались вопросы, Марисе удалось отговориться, сославшись на упорную подготовку.

Одно хорошо — сила креаторов сделалась податливой точно разогретый воск. Природные дары, её и Брума, узнавали друг друга с первого прикосновения, сплетаясь в единый кокон, позволяющий создавать крепкие щиты. Невероятно и приятно. Эта сила текла под кожей, ласково щекотала, а иногда заставляла Марису краснеть от томительного желания, которое она гнала от себя. Упражнения магии креаторов всё ещё требовали тесного контакта между преподавателем и ученицей.

Северин стойко держался, не позволяя себе зайти дальше прикосновений, объятий и поцелуев. В особо острые моменты его лицо забавно менялось, брови хмурились с недовольством и досадой. Он отходил от Марисы, закусив нижнюю губу, и старался заняться чем-то однообразным: перебирал кубы ментала на столе и в хранилище, раскладывал бумаги.

Тренировки проходили в комнате Северина, где на дверях и стенах стояли магические защиты. Снаружи почти не проникали звуки, а услышать, что происходит внутри было невозможно. Мариса отдыхала, подрёмывая на постели Рина, или читала книги по лекарскому делу, пока её маг собирался с мыслями и боролся с желаниями. Всё это вызывало у неё улыбку. Последние дни существование Марисы сделалось простым и понятным, хотя тревога и не покидала сердце.

Только один раз новости заставили задуматься и даже напугали. Она ни разу не встречала Фолэнта после стычки в коридоре жилого корпуса. Данное обстоятельство невероятно радовало Марису. Затем Келена, пересказывая последние сплетни Академии, небрежно бросила:

— Красавчик Фолэнт в лазарете!

Между практикумами они сидели в чайной, и Мариса тут же отставила чашку с горячим взваром, пользующимся популярностью в холодное время года. Как наяву перед глазами пронеслись разговор с Лироем, её жёсткий отпор и перекошенное от боли лицо стихийника.

— И что с ним? — как можно безразличнее поинтересовалась Мариса.

— Версий много. Кто-то считает, что его сглазила отвергнутая любовница. Некоторые говорят, что Фолэнта побил менее удачливый соперник. Есть мнение, что на практикуме он сам неосторожно обращался с чарами. В итоге этот высокородный индюк захромал. Ступню разнесло чуть ли ни в два раза. Брат прислал семейного лекаря и, кажется, не одного.

— А что Лирой сам говорит? — в глазах потемнело.

— Не знаю, — Келена беспечно повела плечами. — Ты-то, чего всполошилась?

— Тебе показалось. Уж до Фолэнта мне точно нет никакого дела.

Задавать новые вопросы Мариса побоялась. Похоже, что обретение смелости вышло ей боком. Кто-нибудь из эмпатов, занимающихся исцелением сиятельного брата советника, может догадаться об амарантовой игле. Мариса не представляла, оставляют ли заклинания креаторов ощутимые следы. И Лирой способен вывернуть историю взаимоотношений с первокурсницей так, чтобы обвинить её в нанесении увечий магией. Начнётся разбирательство, которое приведёт к разоблачению Марисы. У магов всех Ковенантов множество защит от вреда со стороны собратьев, но, насколько она помнила, магия иллюзий способна перебороть их все. Отчасти поэтому более ста лет назад и уничтожили адептов четвёртого Ковенанта.

Позже Мариса осторожно спросила Северина, возможно ли обнаружить следы амарантовой силы спустя какое-то время. Брума вопрос не удивил. Они нередко обсуждали теорию, с которой маг был знаком намного лучше ученицы.

— На вещах остаётся след вместе с нанесёнными заклинаниями. Я, как ментал, могу его уничтожить. Помнишь твой куб на практикуме?

— Как забыть?! — Мариса покраснела. — Всё ещё стыдно, что не контролировала себя.

— Тебе повезло, что занятие вёл я, — Северин искренне улыбнулся и склонился над записями, в сотый раз сверяя схему ритуала.

— Мне повезло, что ты рядом, — не удержавшись, Мариса подошла к столу, за которым сидел Брум, обняла его сзади скрестив руки, коснулась поцелуем тёмных волос. — Иногда думаю, что ты вернул мне меня же. Я и не жила прежде.

Он поцеловал её тонкую кисть и обратил всё внимание на бумаги.

— А следы на теле человека? Или… внутри тела, — тяжело было подобрать верные слова, чтобы оставить в тайне истинный интерес.

— Живое тело не сохраняет фрагменты чуждой магии. Маленькие дозы легко поглощаются. Огромные оседают на коже, волосах и могут быть видимыми первое время. Негативное воздействие, как мы говорили, имеет только сила из Зала Иллюзий.

— Из-за смертей магов она поменяла полярность, — повторила Мариса слова, услышанные на берегу моря.

— Именно! В нашем случае не нужно опасаться. Да, мы можем постоянно создавать чуждую энергию, но твой амарантовый цветок почти достиг совершенства и находится под контролем. Никто не увидит внутри тебя чуждую магию. Кристаллы, показывающие дар, есть только в лаборатории.

— Я чуть не попалась в первый день. Там был Арвел, магистерс Астрид, кураторы и первокурсники. На мне хотели проверить работу кристалла. Если бы не появление Вистианы и возникшая паника…

— Знаешь, что самое сложное? — Северин откинулся назад, вглядываясь в лицо любимой. — Высокое мастерство — использовать запретную магию вместе с природной, чтобы имитировать заклинание или силу чужого Ковенанта, а потом стереть все истинные следы. Я обучу тебя, чтобы обмануть ворота на входе и любой из кристаллов.

— Словно заклинания делал не ментал или креатор, а, например, сензитив?

— Или эмпат искусств, — маг задумчиво прищурился. — Только магия иллюзий позволяет проделать подобный трюк.

— И ты смог?

— Надеюсь, что да.

+++

— Не надоело лицезреть эти постные рожи? — заложив руки за спину, Грэмис Фолэнт медленно вышагивал по Залу Совета.

— Ты о толкователях? — Делвин методично перекладывал аккуратно написанные листы в папке.

Секретаря, который подал документы на подпись, он отпустил, чтобы свободно поговорить с Грэмисом. Как