— Есть еще одна неприятность…

— Ну что там у тебя, не тяни, — с раздражением спросил Абакумов.

— Лису разоблачили. По поступившей нам информации она покончила жизнь самоубийством, когда ее пришли арестовывать.

Виктор Семенович невольно горестно качнул головой.

— Жаль. Что мы можем сделать для ее родных?

— У нее только отец, который тоже работает на нашу разведку. Он же и привел Лису к нам.

— Представляю, как нелегко сейчас старику. Выразите ему от моего лица сочувствие. Боль этим мы, конечно, не уменьшим, но хоть поймет, что нам ее тоже не хватает.

— Уже выразили… Мужественный старик, в прошлом — царский генерал… Ответил, что идет война, потери неизбежны и его дочь погибла не напрасно.

— К сожалению, это так… Пойдемте в автомобиль, что-то я продрог, — сказал Абакумов и быстро направился к машине.

Черный «Виллис» остановился у металлических ворот перед большим пятиэтажным зданием, огромную территорию которого надежно закрывал трехметровый забор, по верхней части которого была натянута колючая проволока. Здесь находился завод оборонного значения, имеющий степень особой секретности. Никто толком не знал, что здесь производили, но ходили упорные слухи о том, что в Люблине изготавливали реактивные снаряды для «катюш».

Расположенный на окраине города завод представлял собой довольно удобную цель, вот только накрыть его прицельным бомбометанием мешала усиленная зенитная батарея, разместившаяся на подступах к заводу.

Четырежды немцы предпринимали масштабную бомбардировку объекта, но зенитки, что в три плотных кольца опоясали завод, всякий раз создавали непроходимый огневой заслон.

И вот теперь предпринята пятая попытка уничтожения завода. Но на этот раз с помощью опытных диверсантов.

Виктор Семенович вышел из машины, осмотрел обширную территорию и расположившиеся на ней цеха. Охрана у завода военная, строгая, просто так не подкатишь, но сегодняшний гость особенный — генерал НКВД, а потому было приказано проявлять лояльность.

Поэтому, когда подъехала машина, ворота распахнулись, приглашая гостей въезжать вовнутрь. Но Виктор Семенович не торопился. Заложив руки за спину, он мерил широкими шагами площадку перед воротами, а директор завода, кругленький и маленький человечек с трясущимися щеками, раскатывал перед ним шаром. Вместе с Абакумовым на завод прибыл человек в гражданской одежде, такой же высокий, как он сам, и еще — полковник, державшийся немного в сторонке.

Вот сейчас все трое осматривали территорию. В действительности завод эвакуировали еще три года назад на восемьсот километров восточнее от московской окраины, а в цехах бывшего военного завода теперь размещался обыкновенный мебельный комбинат, где, кроме мебели, нужной в любое время и при любой власти, мастерили еще и ящики для снарядов. Но о настоящем профиле завода знал только ограниченный круг людей, но и те немногие были связаны расписками и допусками, что держали за горло покрепче, чем статьи за шпионаж. А если немцы по-прежнему настойчиво посылали сюда бомбардировщики и забрасывали диверсантов, то, следовательно, никто не болтал и утечки не происходило.

Повернувшись, Абакумов наконец заметил директора завода и коротко объявил:

— Немцы считают, что мы изготавливаем на этом заводе реактивные снаряды для «катюш».

Директор завода довольно улыбнулся:

— Они ошибаются. Но хорошо, что они так считают.

— Завод придется взорвать.

— Это как взорвать?! — от неожиданности толстяк даже подпрыгнул.

Он рассчитывал, что это всего-навсего шутка в духе генерала НКВД. Не столь уж часто приходится с ними общаться. Возможно, такая шутка — некоторая форма душевного расположения. Директор даже заглянул в лицо Виктора Семеновича, рассчитывая рассмотреть в его глазах нечто вроде смешинки, но увидел мужественное спокойное лицо, лицо государственного человека, у которого нет времени на пустые шутки.

— Заложим взрывчатку под стены, соединим между собой кабели, потом сработает электродетонатор, ну а взрыв поднимет всю эту конструкцию на воздух.

Никакого намека на шутку. Абакумов говорил всерьез, посвящая директора в технологию подрыва. Конечно, он не рассчитывал услышать бесшабашного восторга с его стороны, но вот одобрительное кивание было бы вполне кстати. Но толстяк оторопело молчал и непонимающе хлопал белесыми ресницами.

Директор завода почувствовал, что в этот самый момент он как бы начинает понемногу сдуваться и терять в весе.

— Думаю, что пыли будет много. Здание старое, одна труха! Но вот пожара, пожалуй, избежим. Хотя на всякий случай пожарный расчет должен быть начеку.

— Зачем взрывать-то? — не выдержал директор. — Нельзя ли как-нибудь по-другому?

Виктор Семенович с высоты своего роста внимательно посмотрел на директора и удивленно спросил:

— А чего вы так волнуетесь? Беспокоитесь, что останетесь без работы? Это вы зря! Не переживайте, время сейчас военное, дело на всех найдется.

— Жаль… Как-то неожиданно.

— Например, в ГУЛАГе можно цех открыть по производству мебели, сейчас это практикуется. Говорю вам потому, что сам налаживал подобное производство… Ладно, ладно, не воспринимайте мои слова буквально. Сделаем вот что: вы займитесь своими делами, подумайте, что отсюда можно вывезти без лишнего шума. А мне тут с товарищем переговорить нужно, — кивнул он на своего спутника в гражданской одежде.

Директор завода откатился на коротеньких ножках в сторону административного корпуса. Кажется, он понял, что тут лучше не спорить.

— Значит, немцам нужен именно этот объект?

— Точно так, товарищ заместитель наркома, — ответил Тойво Пюхавайнен.

— Вот они его и получат. — Посмотрев на часы, Абакумов сказал: — Сейчас восемь часов вечера. Торопиться не будем, пусть ночью отсюда вывезут все мало-мальски ценное, а потом группа саперов заложит взрывчатку и взорвет здание. Не переживай, все будет выглядеть очень убедительно.

— А я и не переживаю. Шифровка уже отправлена, я написал, что на заводе у меня работает хороший знакомый, вот он и посодействует мне в закладке взрывчатки.

— Со своей стороны мы дадим в прессе информацию о том, что в Москве взорван важный военный объект, а уж она быстро доберется до твоих шефов. Так что ты еще получишь Железный крест!

— У меня уже есть один.

— Значит, будет второй, — усмехнулся Абакумов.

Подъехал грузовик и, остановившись у закрытых ворот, дважды нетерпеливо просигналил. Из будки, придерживая слетавшую фуражку, выскочил начальник охраны, но, заметив в кабине угрюмого майора в форме сотрудника НКВД, разобрался в ситуации без пояснений.

— Открывай! — махнул майор рукой.