Грейс, с ветками тсуги и садовым секатором, подошла к незваному гостю. Картонный Томас посмотрел на нее. Конни знала его достаточно хорошо, и понимала, что он только притворяется уверенным. Лицо юноши выдавало его неумение маскировать эмоции. Томас гордо задирал нос, но его подбородок покрывала щетина, заляпанная пятнами рубашка-поло была не заправлена в брюки, а волосы торчали во все стороны. Когда Грейс подошла ближе, он поправил пальцем очки.

– Здравствуйте, – поздоровалась она.

– Чего вам нужно посреди ночи? – спросил Сэм.

– Я знаю, что, – вставила Конни, хотя слова казались густыми и выплывали из ее уст неохотно. Она подошла к Грейс и остановилась рядом. – Но он этого не получит.

Кадык картонного Томаса дрогнул.

– Нет, постойте! – возразил он, повысив голос.

– Помолчите. – Грейс выставила ладонь перед лицом Томаса, но та не отбросила на него тень.

Глаза юноши следили за рукой Грейс и практически собрались в кучу, когда она приблизила ладонь к его переносице. Грейс остановила руку буквально в нескольких миллиметрах от неестественно гладкой кожи Томаса и закрыла глаза.

Образ юноши замерцал, словно изображение на экране старого телевизора с антенной при очень слабом сигнале. У левой ступни Конни квакнула жаба.

Грейс открыла глаза, их заволокла белая дымка.

– Вы же не собираетесь это сделать? – встревожился Томас.

* * *

Фигура Томаса стояла неподвижно, не переставая мерцать, а собравшиеся в кучу глаза юноши глядели на ладонь Грейс, зависшую у его лба.

– Пожар, – сказала Грейс.

– Нет, – взмолился Томас.

Его губы шевелились неестественно, как у марионетки, словно челюсть кто-то дергал за веревочки.

– Это был несчастный случай? – спросила Грейс спокойным, практически гипнотизирующим голосом.

– Что?! – удивленно воскликнула Конни.

Она стояла достаточно близко и видела слабое голубоватое свечение в центре ладони Грейс, которое отражалось от плоского и мерцающего лица Томаса и образовывало вокруг его головы ореол.

Глаза фантома наполнились слезами.

– Да, – ответил он, проглатывая слезы.

– Вы не хотели причинить вред Сэму, верно? Просто были в ярости и хотели немного насолить, да? – мягко продолжала Грейс. Из правого глаза Томаса выкатилась слеза и скатилась по щеке. – Это трудно. Смириться с тем, что желаемого не получить, – понимающе заметила Грейс.

Голубоватое свечение вокруг Томаса потрескивало и дрожало.

– Я… – выдавил он. В его голосе появились электрические нотки.

Глаз Конни жег сок белены, а рука, в которой она сжимала цветок, горела.

Трескучий голубоватый свет, выходивший из ладони матери Конни, сосредоточился в центре лба картонного Томаса. Грейс-хиппи, которую Конни помнила из детства, сказала бы: там находится третий глаз – дверь в подсознание.

– Как-то раз вас убедили, что ради достижения цели можно идти по головам, – сокрушенно произнесла Грейс. – Что власть можно завоевать лишь силой. Но это не выход. Правда?

Чилтон. Чилтон убедил Томаса, будто место в Гарварде принадлежало ему по праву. Что нет нужды за него бороться, ведь он его заслужил. Однако, когда выяснилось, что это не так, огорченный Томас вышел из себя. Это он подложил горящий пакет на крыльцо «зеленого монстра». Он хотел лишь напугать Конни, но в итоге спалил целое здание и чуть было не отправил Сэма и других жильцов в мир иной. Желудок Конни скрутило, и она ощутила невыносимый рвотный позыв. Много лет назад гордыня свела с ума Чилтона. Сейчас этот же недуг одолел Томаса. Он превратил некогда ответственного и серьезного мальчишку в сломленного молодого мужчину, который стоял перед ними. Ну, или в того, чей наколдованный фантом сейчас мерцал в свете луны.

Голубоватое свечение вокруг Томаса все больше накалялось и сверкало, а он продолжал стоять неподвижно со сведенными к носу глазами, пока яркий голубой свет устремлялся прямо в середину его лба.

– Мам? – позвала Конни, протягивая руку, словно намереваясь остановить Грейс.

Та обернулась на дочь через плечо. Ее глаза полностью побелели – радужек не было видно совсем.

– Да, моя дорогая? – долетел до Конни приглушенный, словно из-под воды, голос матери. – Ты права. У нас еще полно дел. Да и рассвет близится.

Грейс опустила руку. Изображение Томаса содрогнулось и с жутким стоном рухнуло на колени, прижимая ладони ко лбу.

– Простите меня! – простонал он, сотрясаясь от переполняющего его электричества.

Конни, Сэм, Грейс и Зази стояли неподвижно и глядели на плачущую фигуру Томаса.

– У нас все еще нет мандрагоры, – произнесла наконец Зази.

Грейс бросила взгляд на рыдающего юношу. Его кожа стремительно бледнела, а треск электрических разрядов не заглушало даже пение жаб.

– Мандрагоры здесь повсюду, – сказала Грейс. – Этот сад любит мандрагоры. И мандрагоры любят этот сад. Любят, – добавила она, обращаясь к Томасу. – Понимаете, о чем я?

Тот, всхлипывая, закрыл лицо ладонями.

– Как же выкопать его так, чтобы не повредить? – спросила Конни. Сок белены разъедал ее руку и раскрасневшийся уголок глаза. – Теперь у нас нет… Арло. – Последнее слово Конни выдавила с особой горечью в голосе.

Грейс склонила голову на бок и ответила:

– Держу пари, этот юноша с удовольствием нам поможет. Правда, Томас?

Тень бывшего студента Конни с несчастным видом обтерла ладони о брюки.

– Я всегда мечтал увидеть мандрагору, – тихо ответил картонный Томас.

– Тогда копайте, – велела Грейс.

Голубоватое свечение вокруг Томаса становилось все интенсивнее, словно в нем скапливался свет луны. Он послушно вытянул руки вперед и начал рыть землю у своих колен. Когда кончики пальцев картонного Томаса коснулись почвы, тоненькие искорки вокруг него вспыхнули, словно светлячки.

– А они правда кричат, когда их вырываешь из земли? – тихонько поинтересовался образ Томаса.

– Копайте, – мрачно бросила Конни.

Сэм с Зази подошли к остальным и остановились позади. Девушка дрожала, а ее кудри наэлектризовались. Дыхание Сэма образовывало у его рта бледное сияние.

– Вон, – указала Грейс. – Теперь тяните.

Томас ухватился за основание кустика с бледно-фиолетовыми цветками, что наряду с клевером, одуванчиками и ползучим сорняком образовывал садовый «ковер».

– Простите меня, Конни, – сказал Томас.

Электрическое поле вокруг него задрожало и затрещало, и он выдернул растение.

Уши Конни пронзил резкий звук, и она закрыла их ладонями. Однако это не помогло. Он словно застрял в ее голове и теперь звенел внутри черепной коробки, бесконечно отражаясь от стенок. Конни согнулась пополам и зажмурилась, не в силах совладать с пронзительным визгом. Неизвестно, как долго это длилось, возможно, всего лишь мгновение, но оно тянулось вечностью. Звук пронизывал все тело и заставлял мозги вибрировать. Конни открыла рот, чтобы завопить…