Колеса остановились, и в тишине квакнула одинокая лягушка. Грейс сделала из шали подобие сумки для фиолетовых цветов. Конни ступила в заросли сада. Жесткие листья царапали ее голени. Она запнулась о жабу, и та улетела вперед, вороша листву.

– Что дальше? – спросила Грейс.

– Лапчатка? – предположила Конни.

– Правильно, – подтвердила Зази.

– Сюда, – позвала Грейс Сэма. – Она растет рядом с розами. Они любят соседство друг друга.

Сэм последовал за Грейс, пробираясь сквозь заросли. Из-под его правого ботинка выпрыгнула жаба и квакнула в темноте.

– Официально лапчатка считается сорняком, – рассказывала Грейс. – Но я не совсем с этим согласна.

Она опустилась на колени у запутавшихся ветвями розовых кустов с зелеными узелками почек. Их корявые корни скрывались в буйных стеблях пятилистника.

Сэм присел рядом с Грейс и глянул на маленькие цветочки, что желтели под розовыми кустами.

– Странно, – тихо сказала Грейс. – Они теперь зацветают так рано…

Конни наклонилась, потерла лист шалфея и понюхала пальцы. В этот момент раздался звук захлопывающейся автомобильной дверцы, приглушенный густым лиственным забором. Хлопок отозвался пульсацией в черепе Конни. Она вдохнула эфиры шалфея, и они смешались в ее голове с запахом дыма и резким звуком.

– Сколько лапчатки? – крикнул Сэм Зази.

Свет, лившийся из-за спины аспирантки, оттенял ее глаза, а копна кудрей выглядела как ореол. Конни сощурилась. Тени придавали Зази странный вид, почти скелетообразный.

– Девять, – ответила она Сэму, и это отозвалось эхом в сознании Конни.

– Да, точно, – подтвердила она.

Слова словно материализовались у Конни во рту. Она буквально чувствовала на языке буквы. Наклонившись, Конни оперлась ладонями на колени и с силой кашлянула, чтобы избавиться от неприятного ощущения. Однако когда она попыталась произнести следующую фразу, отвлеклась на жабу, юркнувшую под листву прямо у ее ног.

– Не беспокойся, – успокоила Сэма Грейс. – Перчатки надевать не нужно.

Тот запустил руки в заросли под розовым кустом, ухватился за желтый цветок с пятью лепестками и тут же, вскрикнув от боли, потянул в рот большой палец.

– Только с шипами осторожнее, – добавила Грейс.

Сэм продолжил срывать цветки, а Зази рассмеялась. Ее смех звучал отдаленно и замедленно, как постепенно разматывающийся клубок нити.

– Дальше белена, – прочитала Зази. – Всего одна.

– Хм. – Грейс присела на корточки. – Белена должна быть рядом с белладонной. Ты не помнишь, дорогая?

Конни все еще стояла, опираясь ладонями на колени, и смотрела в дальний угол сада – на прошлогодние засохшие помидоры. Их семена скоро упадут в землю, а к концу лета сгниют и новые плоды. Помидоры с их кисловатыми цветками и листьями занимали с этой стороны дома большую часть сада. Они циклично умирали и возрождались в этом уголке пасленовых.

– Да, помню, – сдавленно ответила Конни, ощущая во рту жабий привкус.

Белена росла ближе к задней части жилища – там, куда не попадал свет окон. Листья ее мерцали во мраке. Конни, путаясь длинными волосами в сухих ветках и шелестя зеленью, устремилась в заросли.

Она остановилась у ольхи, в чьей полуночной тени прятались высокие стебли, усеянные по всей длине крупными листами размером с капустные и увенчанные бледно-желтыми цветками с кроваво-красными сердцевинами. Эти темные пятна в окружении светлых лепестков во тьме ночи придавали белене жутковатый вид, отчего она напоминала медузу с дюжиной глаз. И эти глаза были устремлены на Конни.

По саду пронесся ветер, принося прохладное дыхание океана, и по рукам Конни побежали мурашки.

– Нашла? – прокричал Сэм.

Конни обхватила пальцами один цветок и дернула, но тот не поддался.

Тогда она вонзила ноготь большого пальца в стебель и постепенно перепилила его. Цветок оторвался с громким звуком. Сок растения брызнул на губы и в глаза Конни. Испугавшись, она попятилась и, почувствовав под ногой квакающую извивающуюся жабу, подпрыгнула.

На мгновение Конни показалось, что она зависла в воздухе, успев подумать, что это странно, но ощущение быстро ее покинуло, когда она жестко приземлилась, подворачивая лодыжку. Выругавшись, Конни наклонилась размять поврежденный сустав, и тут ее голова «поплыла». Она не испытала тошноты – лишь сильное головокружение. Казалось, будто она утратила способность ориентироваться в пространстве и ощущать свое тело.

– Ого! – выдохнула Конни, не разгибаясь. Одной рукой она опиралась на бедро, другой сжимала цветок белены. Растение обжигало руку. Также жар зарождался в поврежденной лодыжке и отдавал в виски и макушку.

– Почему так долго? – окликнул Сэм.

– Где Конни? – раздался голос Зази. – Я ее не вижу.

– Здесь, – отозвалась она.

Собственный язык казался ей покрытым шерстью. Чужеродным.

– Ты в порядке? – осведомился Сэм.

Кони тряхнула головой, стараясь прогнать жуткое головокружение и ощущение невесомости.

– Да, – ответила она, глядя в землю. – Я споткнулась.

– Дальше идет тсуга, – объявила Зази.

Ее голос долетел до Конни откуда-то издалека, словно из-под толщи воды.

– Сколько? – выкрикнула Грейс с другого конца сада. Голос матери тоже звучал приглушенно, будто та лежала под снежной лавиной.

– Три, – отозвалась Зази.

Конни посмотрела наверх, на густой лиственный полог. Перед глазами сверкнули маленькие вспышки, и ей показалось, что она услышала звук шагов. Звук шагов по хрупким ракушкам. Конни не могла определить, близко он или далеко. Голос Грейс звучал так, будто она ушла на другой конец долины, и в то же время Конни слышала, как секатор матери срезает ветви тсуги, что росла в углу вместе с остальными хвойными и колючими растениями.

Конни заторопилась обратно, к безопасному свету окон. Завернув за угол дома, она увидела стоящих на крыльце и изучающих список Сэма и Зази. Грейс шла к ним с другой стороны с ветвями тсуги.

– Дорогая, ты что, рвала белену голыми руками? – воскликнула Грейс, завидев дочь.

Конни глянула на зажатый в кулаке цветок.

– И последнее, – азартно вставила Зази, – мандрагора. А потом можно вернуться и закончить!

– Мандрагора? Она-то мне и нужна. Всегда хотел увидеть ее, – произнес кто-то у ворот.

Конни сощурилась в темноте, но, по всей видимости, белена затуманила ее сознание, поскольку от попыток что-то разглядеть тьма только сгущалась. Однако профессор узнала голос.

– Кто ты, черт возьми, такой? – крикнул Сэм.

Зази скрестила руки на груди.