порвём вам жоп…пу!»), тоже отступила с поля боя.

— Эх… Ушёл, зараза такая!

Сзади раздаётся всё нарастающий знакомый «свист» и заглушающие его крики «ура». Оборачиваюсь и уверенно говорю обалдевшим от всего увиденного красным командирам:

— Не уйдёт!

Те, не нашли ничего лучшего, как спросить:

— Почему?

Довольно резво, нас обгоняет ещё один танк — с красным флагом на «антенне» и красной звездой на башне, облепленной державшимися за поручни пехотинцами.

— Потому что контратака.

После того, как советский танк скрылся за бугром — преследуя отступающего противника, пушка была прицеплена обратно к «мотыге», а к вышедшему из «Форда» главе комиссии ГАУ чётким строевым шагом подошёл Ванька или Санька и, точно так же — чётко, отрапортовал ломающимся отроческим баском:

— Товарищ комбриг! Во время отражения атаки противника, расчёт противотанкового орудия уничтожил два танка, а третий принудил к бегству. Собственных потерь нет, командир взвода ПТО — комсомолец Телегин!

Ничего не ответив, «товарищ комбриг» поспешил на «прямых» ногах в ближайшие кусты — а вернувшись спустя долгих пяти минут, вытирая руки носовым платком, разорался на меня:

— Вы что себе позволяете, товарищ⁈

На всех этапах боевых действий, кроме вчерашнего перегара — другого «запаха» от него не исходило, значит — смею предположить, что товарищ «военспец» — не наложил в галифе, а стойко дотерпел до «победного конца».

Немного теряюсь и, сделав вид «лихой и слегка придурковатый»:

— Всего лишь учения — максимально приближённые к боевым! Думал, Вам понравится, тааащ…

— «Думали»? Если бы у Вас было чем думать…

Последовала примерно получасовая «выволочка», в течении которой — он меня «имел» как кавалергард гимназиста, а слушающие ухахатывались. Правда, мысленно.

Одно радовало — досталось не одному мне: сбежавший расчёт красноармейцев — тоже получил свою долю командирской «ласки» и в наказание добирался до полигона пешком.

Однако, по лицам командиров помладше вижу — «представлением» они впечатлились должным образом…

Для того всё и затевалось!

Ну а с комбригом вышла досадная — не предусмотренная планом «Особых маневров», организационная накладка.

Прав был Наполеон:

«После первого же выстрела, весь план сражения летит к чертям», тысячу раз прав!

* * *

Комбриг-военспец так на меня разобиделся, что дальше предпочёл ехать не в моём «Форде» — а с моими ребятами из расчёта на мототелеге.

Были и плюшки от лица командования — доставшиеся, правда не мне: бравому расчёту комсомольцев, доверили ещё раз продемонстрировать своё мастерство в меткой стрельбе — уже на полигоне.

Во время стрельб, все участники учений — незаметно съехались на полигон, а после их завершения — гордо продемонстрировалиохреневшим гостям из столицы свою «боевую» технику.

Краскомы, несколько пренебрежительно:

— Так, они у вас — деревянные! А мы то думали…

На это, я:

— Главное — чтоб люди были из закалённой стали, как эти ребята! А ездящих да стреляющих «железяк» наделать для них — дело нехитрое.

В конце мероприятия, мои орлы построились и идеальным строем промаршировали перед комиссией, напевая «Красный марш» — нагло стыренный мной у компьютерной игры «Red Alert 3», с изрядно переделанным текстом[1], конечно:

— Советский Союз бьёт заклятых врагов

Империалистов, хозяев оков.

Вставай пролетарий — рви рабскую плеть,

И весь мир будет песню победную петь!

Под красное знамя, в единый Союз

Всех единяет Великая Русь!

В несокрушимый надёжный оплот

Где к коммунизму нас Ленин ведёт!

Вставай же с колен мир голодных рабов

Теперь мы едины и каждый готов!

Смелее, товарищ, порвём цепи зла —

Идёт борьба за правое дело!

Вперёд за победой для нашей страны,

Мы красному знамени будем верны!

И Ленин великий нам путь озарил

На этот подвиг он нас вдохновил!

Советский Союз бьёт заклятых врагов

Империалистов, хозяев оков.

Вставай пролетарий — рви рабскую плеть,

И весь мир будет песню победную петь!

Какой военноначальник не любит парады?

Поднимите мне веки и покажите такого!

В конце концов, Начальник комиссии ГАУ отошёл душой и даже подарил Саньке да Ваньке свой — ещё «дореволюционной работы» бинокль, за который они снова передрались…

Но со мной — до конца «командировки» не здоровался. Даже, несмотря на мой широкий жест — выразившийся в дарении «на пробу» одного образца «УАЗ-404» Главному артиллерийскому управлению РККА. В случае острой необходимости, мы с ним в общались через Поегли.

Ну, что тут скажешь?

Про такой случай лучше всего выразился «наш» Черномырдин:

«Хотели как лучше, а получилось — как всегда»!

Комиссия ГАУ провела повторные заводские испытания — расстреляв оставшийся боезапас, затем погрузила пушку и «уазик» на платформу, накрыла их брезентом и вместе с ними укатила уже на московский полигон для уже государственных испытаний.

* * *

Уже привык к хроноаборигентской бюрократической волоките по любому — совсем пустячному поводу. Часто бывает, решения о приобретении живой или списании павшей лошади, постройке или наоборот — сносе деревянного сортира, приходится ждать от вышестоящей инстанции — долгие месяцы, а то и годы. Поэтому, был приятно удивлён — когда уже в конце сентября 1924 года, из Москвы пришла срочная телеграмма от «пропавшего» было «без вести» Мартына Антоновича:

«Изделие приняли зпт назначен директором завода в Подлипках зпт ждите тчк».

Буквально через неделю он приехал — «здрасьте», как говорится!

Мартын Антонович Поегли — в новенькой командирской гимнастёрке с «разговорами» и синих «штабных» галифе, в «звездастой» командирской летней будёновке… Весь такой важный — в нарукавных нашивках, клапанах с перекрещенными стволами бронзовых пушек, с единственным рубиновым ромбом на чёрных петлицах с красным кантом…

Бросается мне на шею ещё на перроне:

— Здравия желаю, гражданин начальник!

Испуганно-притворно отстраняюсь от него, изумлённо таращась:

— Батюшки светы… Да ты, никак — енерал, Вашбродь!

Смеётся:

— «Ениралов», мы всех — того… В штаб к Духонину сопроводили! А я в данный момент, как видишь — комбриг: командир отдельного полка или бригады, что да — можно приравнять к первому генеральскому званию в старой армии.

Если не сразил меня наповал склероз: к нам в ИТК — он пришёл разжалованным из всего лишь командира полка. Ещё раз разглядываю с ног до головы и в обратной последовательности своего бывшего «питомца»:

— Ну, молодца, молодца… Поздравляю и жму руку от лица всего нашего дружного коллектива и от себя лично!

Выкатив глаза, тот:

— Я с товарищем Фрунзе разговаривал, представляешь? Вот, прям как сейчас с тобой!

Осталось лишь присвистнуть и произнести:

— Представляю, конечно… Но рекомендую впредь почаще общаться с товарищем Ворошиловым.

Впрочем,