исследовать и сомневаться. С точки зрения Секста, проблема академических скептиков заключается в том, что те, кто уверенно отвергает возможность знания, столь же догматичны, как и те, кто уверенно утверждает, что открыл истину. Если философ говорит, что ничего нельзя знать, то мы можем спросить его, считает ли он, что знает это. Здесь пути негативных догматиков и глубоких сомневающихся расходятся. Полные скептики говорят, что единственное, что мы можем знать, - это то, что мы не можем знать, а глубокие скептики сомневаются даже в этом. Следовательно, самореферентный скептицизм ведет не к невозможности знания, а к сомнениям в том, возможно ли знание. В этом отношении постмодернистские скептики, подобные критикуемым Секстом академическим скептикам, посвящены различным доксам своих неполных скептицизмов.

Однако иногда постмодернистский скептицизм формулируется не как догма, а скорее как метод - например, герменевтика подозрения или генеалогия.29 Их тоже можно заставить удвоить себя. Намекнем, как это может выглядеть: Герменевтика подозрения направлена на выявление скрытых целей текста или разоблачение его политического бессознательного. Центральными чертами самоописания этой герменевтики являются новизна взглядов и отказ от простых ответов. Но как герменевтика она опирается на заученные стратегии и готовую риторику, а ее прозрения не отличаются новизной, поскольку обычно предполагают, что за каждым текстом скрываются те вещи, которые они хотят разоблачить (расизм, сексизм, неолиберализм и т. д.). Таким образом, мы должны подозревать, что герменевтика подозрения не достаточно подозрительна к самой себе.

Аналогичным образом, можно провести генеалогию генеалогии (что я и делаю более подробно в другом месте). Но в двух словах, поразительная вещь в изложении Фуко генеалогии заключается в том, что он последовательно подчеркивает "Zur Genealogie der Moral" Ницше как источник этого "генеалогического" метода. Отдавая предпочтение истокам своей атаки на истоки, Фуко, как может показаться, подрывает свои собственные усилия. Но настоящая проблема заключается в том, что Фуко не просто лишает свой метод источника, но и стирает его, поскольку сам термин "генеалогия" имеет долгую историю значения - что-то вроде "родословная или происхождение", часто в контексте семьи или расы, а позже вызывая дарвиновские представления об эволюции. Сам Ницше, похоже, использовал его именно в этом расовом смысле. Более того, как я показываю в другом месте, Фуко использовал "генеалогию" как термин, чтобы скрыть свой собственный долг перед структурализмом, который он скрыл, стерев положительные ссылки на структурализм в более поздних изданиях своих собственных опубликованных работ. Так что если под "генеалогией" ученые намерены подразумевать своего рода историографию, специализирующуюся на отслеживании меняющихся "значений" и смыслов концептов, то в этом отношении "генеалогия" Фуко подавляет свою собственную генеалогию.

Итак, что же нам остается? Прежде всего, мы можем и даже должны преодолеть позитивный догматизм и эпистемическую самоуверенность, усомнившись в уверенности различных претензий на определенное знание. Это оказывается несложно, поскольку безусловность - это просто непозволительно высокая планка. Сделав это, мы можем отказаться от парализующего цинизма неполных скептицизмов, либо развернув их друг против друга, либо обратив их на самих себя. Самореферентный скептицизм сомневается в себе и становится чем-то новым.

Нам не нужно становиться пирронистами, как Секст. Пирронисты добивались успеха с помощью практики эквиполентности, которая означала, что они, подобно современному тележурналисту, собирали аргументы за и против любой позиции, пока вопрос не становился нерешаемым. Они думали, что, распространив эту нерешаемость на все вещи, они смогут достичь спокойствия (атараксии). Это явно не то, что нам нужно сегодня. На этическом уровне многие скептицизмы последовательно сочетаются с прагматическим авторитаризмом. Скептицизм на практике часто приводит к формированию идеологий, которым даже не нужно утруждать себя оправданием чего-либо, кроме идеологии (например, "Диутурна" Муссолини). На эпистемологическом уровне пирроновский скептицизм на самом деле не является полезной позицией для ученых, которые, в конце концов, профессионально обязаны выносить решения по поводу претензий на знание. Нам нужно смиренное, освобождающее знание, а не всепоглощающее сомнение. Короче говоря, нам нужна такая форма знания, которая извлекла урок из критики как догматизма, так и негативного догматизма.

Более того, сегодня скептики, называющие себя скептиками, часто являются догматиками, настаивающими на том, что какая-то конкретная позиция или жанр веры не соответствуют действительности. Многие современные скептики - убежденные материалисты, которые полностью готовы отвергнуть возможность существования чего-либо, что могло бы бросить вызов этому мировоззрению. Вместо того чтобы сомневаться в собственных знаниях, они сомневаются в знаниях других людей. Все это наводит на мысль о необходимости нового термина для обозначения философской ориентации, которая отбросила скептический догматизм, не став при этом пир-ронизмом. Для обозначения этой эпистемологической позиции я возродил архаичное английское слово, которое в значительной степени вышло из употребления: а именно "Zeteticism", которое когда-то определялось следующим образом:

Zetetic. ze-'tet-ik, adj or n (Greek zetetikos, from zeteein to seek) Проведение расследования; поиск или расследование; скептический искатель знаний ... оно стало означать как процесс расследования, так и того, кто его проводит. Таким образом, зетик - это своего рода интеллектуальный агностик, который, стремясь к большим истинам, всегда остерегается лжи.

Принимая все сказанное выше за отправную точку, я также подразумеваю под "Зететизмом" жест в сторону работы норвежского философа и основателя "глубокой экологии" Арне Нэсса, который использует это слово для обозначения особого отношения к знанию, которое я рассмотрю на следующих страницах.36 Если говорить кратко, то в качестве альтернативы модернистской уверенности и постмодернистскому сомнению я предлагаю метамодернистский "Зететизм".

Знание без уверенности

Я один из тех искателей жизни, которых древние греки называли зетиками. Из моих исследований скептицизма и основ науки и логики мне стало ясно, что плюрализм (каждое событие имеет множество описаний и возможных исходов)... и здоровый скептицизм (всегда искать истину, но никогда не претендовать на нее) составляют наиболее последовательный подход к уважению перспектив и опыта других людей, человеческих и нечеловеческих.

Скептицизм: Чудо и радость странствующего искателя

Абсолютно определенное знание невозможно. Во всем можно сомневаться. Поэтому мы должны признать возможность неопределенного знания. Многих скептицизмов можно избежать, если скептически отнестись к предполагаемой связи между знанием и непоколебимой убежденностью. Всеобъемлющая уверенность - это неразумный стандарт для эпистемологии. Мы можем скептически относиться ко всему, включая сам скептицизм, но, что очень важно, это не означает, что все одинаково сомнительно. Некоторые позиции лучше подкреплены доказательствами, чем другие. Сомнение само по себе даже паразитирует на возможности истинных убеждений (имеет смысл утверждать, что мир - иллюзия, только в отличие от неиллюзорного мира). Наша цель - не отказ от критики, а скорее усиление критики,.мы становимся более разборчивыми и более тонкими. И все же мы должны признать, что часто не знаем, когда знаем. Точно так