поверили. Попытайся у него что-нибудь выяснить. Так сказать, втереться в доверие.

Марта крайне неуверенно кивнула. Уж кто-кто, а она не особо умела располагать к себе людей. Она скорее была тем человеком, который их от себя отталкивал.

***

Коул всё гадал, когда же ведьма вновь его навестит. Но ни Марта, ни её отец так и не приходили к нему. В какой-то степени неизвестность пугала, закручивая болты здравомыслия. Охотник никогда не был в полном одиночестве с самого рождения и только теперь понял, насколько сильно зависел от общения: казалось, ему физически нужно было говорить, чтобы не сойти с ума. Оттого его сознательное решение хранить полное молчание было ещё тягостнее.

Сегодня он проснулся рано утром, когда ещё даже не рассвело, от чувства лёгкого голода. Незначительного. Такого, которое появляется через пару часов после плотного обеда, но нисколько не тревожит. Только вот его голод был не совсем таким.

С того времени, как Коул начал принимать хьянгу, чувство голода стало признаком того, что действие начинает ослабевать и до следующего приёма дозы остаётся пару дней, не более. Когда голод становится нестерпимым настолько, что ты уже согласен съесть кусок тухлого мяса, лишь бы хоть немного приглушить его, пора вновь принимать яд.

«Может, пропустить приём?»

Смутно промелькнувшая мысль тут же была стёрта воспоминанием об ощущении медленно накатывающей агонии. Чувством, словно сгораешь заживо. Поэтому Коулу оставалось только надеяться, что в ближайшее время он получит лекарство и ему не придётся вновь окунуться в раскалённую реку.

Стоит ли предупредить Марту, что новая доза ему нужна уже через пару дней?

Коул вспомнил пронзительный испепеляющий взгляд девушки. Таким только лёд топить в Антарктиде. Парень и без того не горел желанием рассказывать ей о своих слабостях и нуждах, а уж особенно под этим недовольным взглядом.

Другое дело, если бы его вновь навестила маленькая леди. Вот ей он вполне мог бы обо всём поведать. Возможно, мужчина был больше расположен к девочке, потому что Мегги Рудбриг не была настолько высокомерной, как её сестра, вероятно, в силу возраста.

Хотя Коул прекрасно понимал, что не ему судить о высокомерии: отношение Марты к нему было ничем иным, как отражением его отношения к ней. Так что ничего другого ожидать и не стоило. Куда страннее было бы, воспылай она вдруг к нему добротой и любовью. Тут уж явно чувствовался бы подвох.

Где-то после обеда, если Коул правильно подсчитал, Марта всё-таки пришла.

Первое, что он заметил: Марта Рудбриг выглядела ещё хуже, чем вчера. От той яркой женщины, за которой он наблюдал несколько недель, не осталось и следа. Марта стала тенью себя прежней. Болезненной тенью. И это не могло не пугать. Казалось, с каждым днём она усыхает и даже умирает. Ему бы стоило радоваться, но почему-то не выходило. Что, если она действительно умрёт? Тогда кто выпустит его из этой темницы?

— Ты вообще хоть иногда ешь? — не выдержал и спросил Коул.

— Ем, — сухо ответила Марта и поставила на кровать поднос с едой: жареные яйца и несколько бутербродов с арахисовой пастой, а ещё чашка горячего чая, над которой поднимался пар.

— Что? Одно варёное яйцо, чашку кофе и лист салата?

Марта промолчала и села в кресло.

— Купи ты уже наконец кусок мяса и съешь хотя бы его!

Марта подпёрла голову кулаком и усмехнулась.

— Сырым?

Коул пару раз непонимающе моргнул. Осознав комментарий девушки, он продолжил:

— Да хоть бы и сырым! На тебя смотреть страшно. Гляди ветром сдует.

— Удивительно, что тебя это волнует, — протянула Марта, взъерошив свои короткие волосы.

Коул ничего не ответил, но, чтобы заполнить образовавшуюся после слов девушки пустоту, принялся поглощать обедозавтрак, который нисколько не притуплял чувство голода, камнем оседая в желудке.

— Мне… Мне нужна новая доза, — всё же сказал он, прикончив бутерброды с арахисовой пастой. Слово «доза» неприятно резало слух, словно он был каким-то отбросом, наркоманом, готовым продать почку за новую порцию галлюциногенного рая. Но, как бы неприятно ни было это признавать, в какой-то степени он им и был. С маленькой поправкой в виде стопроцентной вероятности смерти в случае отказа.

— Когда? — приглушённо спросила Марта. На лице ведьмы не отразилось ни одной эмоции. Она не жалела его, но и не злорадствовала. Что немного, самую малость, подняло её в глазах Коула.

— Через пару дней. Примерно. Может, чуть дольше, — абсолютно честно ответил мужчина.

— Ясно.

Больше она ничего не сказала. Просто продолжила сидеть в этом несчастном кресле и смотреть в окно. В присутствии этой девушки Коул чувствовал себя неуютно. Практически как свинья на вертеле.

Она могла приказать ему что угодно. Проклясть его. Задушить. Коул до сих пор помнил, как невидимые руки сжимались на его шее, выдавливая остатки воздуха. При этом у него было лишь её слово, что она не будет ничего делать. Так что парень не мог отделаться от лёгкого страха, который пропитывал каждую его эмоцию, безотрывно следуя за ним по пятам.

Марта просидела в комнате пленника ещё некоторое время, а, когда он доел и допил чай, молча встала, забрала поднос и ушла. Девушка явно была не настроена на разговор, да и Коул не нашёл в себе сил спросить, когда она наконец выпустит его из клетки.

***

Подходя к «Ведьминой обители», Марта нервничала. Тот мужчина, охотник, напавший на них в парке, оказался мёртв. После того, как отец рассказал ей об этом за обедом, девушка была сама не своя. Её действия стали причиной смерти человека. Не сказать, что она сожалела или считала себя в чём-то виноватой — то была чистой воды самооборона — но всё же не могла отделаться от горького осадка на душе.

«Хорошо, что он умер. Одной проблемой меньше» — внушала Марта себе всю дорогу, пока шла к «Ведьминой обители».

Девушка вспомнила наставленный на сестру арбалет. Болт, направленный на ребёнка.

«Он это заслужил!» — продолжала Марта убеждать себя, пытаясь подавить чувство вины.

В «Ведьминой обители» посетителей было необычайно много, что удивило Марту, когда она толкнула дверь и вошла в душное помещение. Пивной душок мешался с ароматами вербены и можжевельника, а также с примесью ладана и человеческого пота, резко контрастируя с морозной свежестью улицы.

Людей было так много, что Марте сначала показалось, что она попала не туда. За последнее время она привыкла видеть «Ведьмину обитель» полупустой или и вовсе абсолютно безжизненной.

Джуди скользила между столиками, разнося кружки с пивом. Кеторин, как обычно идеальная в своих цыганско-пиратских нарядах, занимала своё исконное место