— Отправь десятка два вброд. Надо бы берег проверить, вдруг западня.

Старый воин ткнул пальцем, показывая на вышедших из кустарника оленей:

— Какая там западня, Маврод? Где это видано, чтобы олени человека не учуяли? Вишь, на водопой пришли, родимые. Сейчас я его…

Тысяцкий достал лук, неторопливо потянув из колчана стрелу.

— Побереги стрелы, — воевода махнул рукой, — почто животину губить. У нас солонины вдосталь, да и далеко до нее, не попадешь. Ладно, твоя правда, дикий зверь человека боится. Переправляемся!

Воины тронули коней, неторопливо входя в бурное течение реки…

Лиходей хлопнул в ладоши, освобождая испуганных оленей от ворожбы. Сорвавшись с места, животные опрометью бросились прочь, через мгновенье скрывшись в густой чаще леса. Дождавшись, покуда переправится первая тысяча воинов, Лиходей схватил ведро с речной водой. Баламутя противосолонь рукою воду, ведьмак зашептал, обращаясь к духам реки:

— Как вода бурлит, так река кружит. Нету тебе брода, нету перехода. Выйди, горная река, накрывая берега. Берегини — ведьмы рек, укротят ваш долгий век. Рек владыка, Водяной, обернись лихой волной! Враг ступил в твой дом родной, насмехаясь над Судьбой!

Вода в ведре закружилась в водовороте, начав выплескиваться через край. Легкое деревянное ведро затрещало, силясь сдержать маленькую стихию, и через мгновенье разлетелось на щепки. Бурная горная река встрепенулась, словно разбившись о крутые валуны. Огромная волна ударила харийцев, опрокидывая навзничь коней и стремительно унося взывающих о помощи воинов вниз по течению. Маврод, затаив дыхание, молчал, наблюдая за тонущими соплеменниками, которых одного за другим затягивало под воду. Над рекой пронесся многоголосый женский хохот, и огромный рыбий хвост, плеснув брызгами, показался над водой. Маврод испуганно съежился, чувствуя, как по телу прошел смертельный озноб:

— Берегини! Русалки проклятые…

Из лесу раздался пронзительный свист, и тысячи стрел взмыли в небо, молниеносно приближаясь, словно рой диких ос. С опозданием прикрываясь шитом, Маврод беззвучно выругался, почувствовав острую боль в плече. Раненые кони заржали, вставая на дыбы и роняя всадников наземь, крики боли и отчаяния слились с руганью. Лишь несколько мгновений в отряде харийцев царила паника. Обломав оперение торчащей из плеча стрелы, Маврод заорал, пытаясь перекричать шум реки:

— Строй держать! Щиты выше! Мечи наголо!

Из лесу вновь дали залп из луков, и, ломая густой кустарник, бесстрашные волки плотной шеренгой бросились в атаку. Широкоплечий коренастый вожак бежал впереди своих воинов, бежал быстро и легко, будто ноги его едва касались земли. Маврод вздрогнул, вглядываясь в его лицо. Размахивая длинным темным клинком, Безобраз улыбался, уставившись прямо в его глаза.

— Да будет на все воля Богов, — прошептал Маврод, беспомощно озираясь на воинов, оставшихся по ту сторону реки. — Ура-а-а!!!

Конный строй харийцев, вновь поредевший после второго залпа, перешел в галоп, словно торопясь умереть. Из лесу, отстав от своих соплеменников, хромая, бежал Лиходей. Что есть сил бранясь на Морану, наградившую его хромотой, демон рвался в бой. Туда, где должны схлестнуться мечи Безобраза и харийского воеводы.

— Я скоро, брат… Я сейчас…

Оставшиеся по ту сторону реки воины не могли обуздать испуганных лошадей, отказывающихся входить в воду. Река продолжала бушевать, все выше поднимаясь в берегах. Стиснув от бессилия кулаки, харийцы наблюдали, как один за другим гибнут их соплеменники, попавшие в западню.

Словно голодный волк, ворвавшийся в стадо овец, Безобраз беспощадно разил врагов своим длинным мечом. Обладая нечеловеческой силой, демон, будто играючи, отбрасывал в стороны коней вместе с воинами. Все живое, с чем соприкасался его отравленный магией клинок, тут же умирало на месте. Каждый раз, выдергивая из мертвых тел окровавленный меч, он вновь искал взглядом воеводу. Запах крови будоражил демона, пробуждая в нем давно забытый облик. С каждым новым убийством Безобраз стал меняться, обретая свои истинные черты. Ужаснувшись его облику, харийцы бежали прочь, боясь вступать с демоном в бой. Ноги Маврода задрожали, когда он вновь встретился с демоном взглядом. Испуганный конь встал на дыбы, сбрасывая своего хозяина наземь. Лицо Безобраза, изувеченное язвами и шрамами прошлых битв, растянулось в кривой улыбке, обнажая острые звериные клыки.

— Вот и все, хариец! Ступай к своим праотцам!

Маврод поднял меч, пытаясь защититься от удара. Харийская сталь со стоном преломилась, и в следующее мгновенье мир закружился в гаснущих глазах воеводы. Кровожадно зарычав, Безобраз схватил за волосы отсеченную голову врага и закричал, поднимая ее высоко вверх:

— Победа!!!

— Победа-а-а!!!

Дружно подхватив его клич, волки завыли, усиливая натиск. Наконец-то подоспевший Лиходей, взмахнув клинком, забрал жизнь своего первого врага. Он расхохотался, когда алые капли крови оросили его бледное лицо. Откинув с лица грязную прядь волос, ведьмак бросился в гущу сражения, выбрав себе в противники самого большого харийца, лишившегося коня. Выписывая в воздухе клинком замысловатые восьмерки, враг с криком бросился на тщедушного ведьмака. Лиходей хохотал, ловко уклоняясь от его ударов, и шептал:

— Вот так! Не достал! Не споткнись о змею!

Оступившись, воин на мгновенье опустил глаза, стараясь не наступить на яростно шипящего гада. В тот же миг черный клинок пронзил харийца, завершая их поединок. Брошенное Лиходеем заклятье, извиваясь, поползло к следующему врагу, опережая хромого злодея. Демон ухмылялся, прокладывая себе дорогу мечом. Он знал, что благодаря своему увечью многим кажется легкой добычей.

— Подвернись нога… ослабей рука…

Один за другим вокруг него падали сраженные враги.

— Не смей девицу рубить!

Воин на миг задержал удар, вдруг увидев перед собой белокурую девицу. Личико ее всколыхнулось, словно горячий воздух, вновь обращаясь ведьмаком, и хариец вздрогнул, пронзенный клинком.

Вскоре все было кончено. Тяжело дыша, Лиходей сел на землю, потирая рукой больное колено и поднимая глаза к небу. Десятки стервятников кружили над полем битвы в ожидании своего часа. Ведьмак покачал головой, будто споря с ними:

— Нет, клятые… Не пришло еще наше время… Не пришло…

Надев на меч голову харийского предводителя, Безобраз долго стоял на берегу реки, вглядываясь в лица оставшихся в живых врагов. Сотни стрел, яростно выпущенных с той стороны реки, будто обходили его стороной, не причиняя вреда. Демон долго смеялся над ними, размахивая головой Маврода и выкрикивая ругательства. Никто из харийцев так и не решился вновь вступить в воду. Развернув коней, воины отправились в родные края. В сердце каждого из них жила надежда, что харийский царь смилостивится и оставит их в живых. Один лишь Лиходей знал правду, задумчиво провожая их взглядом. Не минует кара отступников, клятву пращуров предавших. С плеча Безобраза сорвался сокол, устремившись к голубым небесам. Он нес Стояну долгожданную весть о победе над харийцами.