в тумане. Юшенг проверял оружие, чтобы все работало. Риган снова и снова пересматривал карты и вспоминал каждую деталь их встречи с Бермудой в прошлом. Монро перемещался с одного корабля на другой, чтобы тоже лишний раз всё проверить: выстроить щит, усилить пушки, укрепить палубу. Ханна сновала от Монро к Юшенгу, потом к Ригану, наведывалась к Эйлерту и Рагиро, в промежутках целовала Грэма и не забывала о других, просто спрашивая у них, всё ли в порядке.

Магия не всесильна, но магия могущественна. Она способна на многое, особенно если знать, как ей пользоваться. Все, кто когда-то был на «Эгерии», знали. Все, кто сейчас был в команде «Гекаты», — тоже. И именно для Эйлерта и его людей Юшенг предложил Ханне изменить его оружие, совместив с магией.

Эйлерту и его команде не нужно было повторять несколько раз. Умея пользоваться обычными ружьями и револьверами, они должны были только не промахиваться.

Едва солнце взошло над землей, все уже подошли к порту. Улицы ещё пустовали, а редкие прохожие шарахались от каждого и убегали прочь как можно скорее, лишь бы не оказываться так близко к тем, кто был отмечен Бермудой. Никто уже не придавал такому поведению должного внимания, мысли были далеко от Сент-Люси.

Путь до островов Маледиктус мог быть коротким — всего пару часов, а мог — до безумия длинным. Никто не знал, примут ли их острова, позволят ли приблизиться, захочет ли Бермуда выйти к ним, захочет ли сразиться с ними. Или же просто уничтожит, как только они подойдут к зоне его власти.

На Маледиктусе Бермуда был Богом, потому что именно Бермуда создал Проклятые острова. Так во всяком случае говорили, никто не знал правды. Но на море действовали свои законы, неподвластные Бермуде, потому что море было сильнее, море могло дышать. Им нужно было вызволить его с суши — в воду. Так шансов на победу становилось чуточку больше нуля.

«Пандора» была под командованием Эйлерта, «Эгерия» — под командованием Ригана, а «Геката» — под командованием Рагиро. Все остальные члены команд распределились по кораблям по-разному и от начальных составов не осталось следа. Ханна и Изэль взошли на борт «Пандоры» вместе с Грэмом и Олденом, позже к ним присоединилась Летиция, Юшенг проводил Джию на борт «Эгерии». Райнер и Монро оказались на «Гекате». Распределялись так, чтобы силы каждого корабля были примерно на одном уровне и могли сразиться с Бермудой.

Эйлерт, Рагиро и Риган отдали команду отчаливать.

Солнце беспощадно слепило глаза.

Три корабля отошли от берегов Сент-Люси в сторону островов Маледиктус.

ГЛАВА 25

«ИСПОВЕДЬ: ВСТРЕЧА С ЭЙЛЕРТОМ»

 

— Первый раз я встретил его в какой-то грязной подворотне летним жарким днём. Я прятался в тени между домов, уже несколько дней побирался объедками, чтобы выжить, и понятия не имел, что делать дальше. Он остановился прямо напротив, и я очень четко чувствовал на себе его заинтересованный взгляд. Потом услышал, как он сделал пару шагов, и увидел его ботинки перед собой. Смотреть на того, кто так настойчиво требовал моего внимания, не хотелось. Я мог навредить, всё ещё не умел контролировать свою силу и боялся её, а этот мальчишка так спокойно стоял рядом и не убегал.

Иногда я думаю, что мне стоило сразу сказать, что я опасен и что ему совершенно точно не нужно со мной заговаривать. Но я услышал какое-то шуршание, а следом его спокойный, добрый голос:

— Ты, наверное, проголодался. Вот, возьми.

Такие простые слова, верно? Они очень легко произносятся, и говорят их наверняка намного чаще, чем я думаю, ведь о людях, как ты знаешь, я невысокого мнения.

Я поднял голову и посмотрел: сначала на него, потом на свежую буханку хлеба, которую он протягивал. Вот так просто. Внутри поселилось незнакомое до этого чувство: то ли благодарность, то ли любовь, то ли что-то ещё похожее. Или что-то среднее между ними. Мальчишка улыбался, и его улыбка отражала такую же незнакомую мне искренность и теплоту. Он не хотел мне вредить, наоборот — хотел помочь, несмотря на то что не знал меня.

— Я заметил тебя четыре или пять дней назад. Ты постоянно сидишь тут один, и… — он запнулся, поджал губы и присел на корточки, чтобы быть со мной на одном уровне. — В общем держи, — и он подсунул мне хлеб ещё ближе. Видимо, чтобы у меня не было возможности отвертеться.

Потому что её не было. Я взял буханку у него из рук, и он улыбнулся ещё шире, ещё счастливее, а потом сразу же вытащил из сумки два яблока и тоже протянул их мне.

В этот раз ждать второго повторного предложения я не стал.

Он плюхнулся сбоку от меня, не замечая грязи.

— Меня зовут Эйлерт Лир, — представился он. — Но, если хочешь, можешь называть меня просто Лертом, я не против.

Я кивнул, давая ему понять, что услышал, но сам называть своё имя не торопился, а Лерт не настаивал. Он только достал третье яблоко и стал есть его так быстро и так демонстративно, чтобы я точно обратил на это внимание и расценил, что можно есть прямо сейчас. Живот болел от голода. Когда я вцепился зубами в буханку, Лерт выдохнул и заметно успокоился, а яблоко стал есть намного медленнее.

Когда Лерт уходил, он оставил всю сумку с едой рядом со мной, но ничего не сказал, только улыбнулся, прежде чем убежать на женский голос, обеспокоенно звавший его по имени.

Это была моя первая встреча с человеком, который спас мою жизнь.

Второй раз он пришёл на следующий день. Пришёл с каким-то пыльным одеялом и завёрнутыми в платок парочкой кусочков пирога.

— Это мама испекла вчера вечером, а я стащил с кухни, — вместо приветствия произнес Лерт и протянул их мне. У меня вообще-то оставалась еда со вчера, но я не стал ни спорить, ни благодарить, а только кивнул ему, как и в прошлый раз. Лерт — тоже как и в прошлый раз — уселся сбоку от меня, а потом положил мне на колени одеяло. Лето, конечно, было жаркое, но ночами становилось прохладно.

Лерт не пугался моих разноцветных глаз, он словно едва ли замечал такое разительное отличие от всех других нормальных детей. Лерта не напрягало, что я не разговаривал с ним. Ему не то чтобы было всё равно, скорее он где-то глубоко в душе понимал, что мне нужно время, чтобы