Воздух затхлый. Люди здесь не каждый день бывают.

Обмякшее тело неподвижно пролежало у ног Брайана всего мгновение. Брайан еще раз его ударил. Важно, чтобы он не сразу пришел в себя.

Прислушивался Брайан долго. Издалека доносились собачий лай и шуршание шин по шоссе — в остальном в доме и снаружи было тихо.

Они были одни.

Напротив расположился вытянутый сарай длиной во весь двор. Там тоже обнаружились рога, содранные шкуры, черепа, кинжалы и ножи всех размеров и форм.

Задняя стена поистине напоминала склад строительного магазина: полки прогибались под тяжестью ведерок с краской, остатков обоев, банок клея, ящиков со скобами, гвоздями и шурупами. А еще — веревки. Раньше такими во время уборки урожая вязали снопы.

Брайан крепко привязал Ланкау к стулу с высокой спинкой. Он истратил целый моток веревки, прежде чем убедился: она выдержит любую попытку освободиться, предпринятую широколицым.

Связанный Ланкау оказался в неудобном положении и сидел криво, но очнулся он с совершенно невозмутимым видом. Осмотрев подлокотники, он, даже не пошевелившись, понял, что руки и ноги привязаны крепко. Затем повернулся лицом к Брайану и стал ждать. На какое-то мгновение он показался стариком.

Для Брайана вопрос того, как избрать лучшую стратегию для выживания, всегда был тесно связан с возможностью правильно оценить действия окружающих. В госпитале СС симулянты посягали на их с Джеймсом жизнь, ведь они могли их разоблачить. Поступили они вполне логично. Точно так же как и Брайан, они понимали, что с ними будет, если кто-нибудь узнает об их притворстве.

И тут логика заканчивалась. Для сидевшего перед ним человека все это потеряло всякий смысл. С чего бы ему рисковать жизнью из-за той старой истории? Что такого могло с ним случиться теперь? Брайан оглядел Ланкау. Уголки рта у широколицего сползли почти на дородный подбородок. Взгляд холодный и выжидающий. Обернувшись, Брайан уперся взглядом в стеклянные глаза трофейного оленя. Двое симулянтов рисковали собственными жизнями, когда пытались догнать его зимней ночью 1944 года. Вряд ли стоит сомневаться, что у них были на то свои причины, но Брайан так и не понял, что именно заставило их так поступить. А ему их поступок чуть не стоил жизни.

Больше он ошибок не совершит.

— Расскажи мне все, — сказал он. — Если хочешь жить, расскажи все.

— Что — все?

Дышать крепкому мужчине было не очень просто.

— А ты наши деньги прикарманишь? — Он непонятно закряхтел. — Ты их все равно не получишь. Они же не по сундукам в этом доме разложены.

— Деньги? Какие деньги? Плевать мне на тебя и твои деньги. — Повернувшись, Брайан посмотрел Ланкау в глаза. — Думаешь, мне деньги нужны? И дело все это время было в деньгах?

Он шагнул к широколицему:

— Их что, правда так много?

Остановившись, Брайан спокойно посмотрел на Ланкау. Тот и бровью не повел. Напоминал ведущего переговоры дельца. В таком случае он ненамеренно зашел на территорию Брайана. Склонившись над связанным пленником, Брайан заглянул ему в глаза:

— Ланкау, денег у меня достаточно. Твоих грошей, наверное, даже на моих домашних животных не хватит. Хочешь снова увидеть семью — бери себя в руки. Расскажи мне, что тогда произошло и что случилось потом.

Сев напротив, Брайан прицелился в здоровый глаз:

— Думаю, начать стоит с самого начала. С госпиталя.

— С госпиталя! — В голосе Ланкау слышалось явное презрение. — Мне о нем даже вспоминать неохота. Будь моя воля, мы бы тебя еще там прихлопнули. Больше мне сказать нечего.

— Но зачем? Почему нельзя было просто оставить меня в покое? Что я мог вам сделать? Я же был симулянтом, как и вы.

— Ты мог сделать то, что в итоге и сделал. Ты мог исчезнуть! И если бы захотел, мог и нас сдать.

— Но я же не сдал. Зачем мне это?

— Чтобы на вагон лапу наложить, козлина! — прошипел Ланкау, почти не открывая рта.

— Повтори, я не расслышал.

Брайан сделал шаг назад. И Ланкау — в лице сквозило презрение — плюнул в его сторону. В результате неудачной попытки по подбородку потекла слюна.

В ту же секунду Брайан вскинул пистолет и выстрелил совсем рядом с лицом Ланкау — вырвавшееся из дула пламя подпалило бровь над здоровым глазом. Ланкау в ужасе таращился на Брайана, а затем отвернулся, пытаясь разглядеть почти незаметную дырочку, появившуюся на спинке стула в паре сантиметров от его скулы.

— Если ты мне немедленно не расскажешь все, что с тех пор произошло, я тебя, к чертовой матери, пристрелю. — Брайан поднял пистолет. — Я знаю, что Крёнер в городе. Знаю, где он живет. Разговаривал с его падчерицей Марианной. Я видел его с новой женой и маленьким сыном, и я знаю о его перемещениях по городу. Если ты мне не расскажешь то, что меня интересует, значит он расскажет!

Вместо того чтобы повернуть голову и посмотреть на своего надсмотрщика, Ланкау слегка осел. Казалось, осознание того, что человек, взявший его в плен, знает о перемещениях и месте жительства Крёнера, потрясло его даже больше, чем выстрел. Затем он, по-видимому, взял себя в руки и поднял голову.

* * *

— С чего мне начать? — бесстрастно спросил Ланкау, отворачиваясь от плаката в коричневых и зеленых тонах, на некоторое время приковавшего его взгляд к стене, за которой располагались кухня и прихожая.

«Кордильера-де-ла-Пас» — было написано чересчур яркими оранжево-красными буквами под пейзажем, из-за чего он казался еще более унылым. Ланкау посмотрел на человека напротив. Загадка. «Кэндзю», зажатый в одной руке, расположился на тыльной стороне второй. Предохранитель опущен. Сидит он спокойно. Ланкау понадеялся, что это не изменится.

На данный момент ситуация безнадежная. Ланкау зажмурился. Ныли предплечья.

Если сидевший напротив него человек говорит правду, он не мог ничего знать о роли и прошлом Петера Штиха. И хорошо. Если ситуация и переломится в их пользу, наверное, с этой стороны и подоспеет помощь. Несмотря на дряхлость, Штих станет Арно фон дер Лейену достойным противником.

В любой игре полезно выиграть время; это первое и основное правило. Арно фон дер Лейен свою историю услышит.

Второе базовое правило: держать противника на расстоянии, пока не выяснишь его слабые стороны. Этого Ланкау и ждал. Зачастую главная слабость человека обнаруживается в мотиве его поступков. Значит, вопрос в том, где искать. Арно фон дер Лейен жаждет денег или мечтает отомстить? Время покажет.

Но в любой игре важнее всего — как можно дольше скрывать мощь и масштаб собственного оружия. Третье, и последнее правило, поэтому, пока он будет говорить, ему придется скрывать истинную роль и имя Петера Штиха.

Долгими ночами в госпитале Арно фон дер Лейен наверняка слышал о Почтальоне. А вот того, что Петер Штих и Почтальон — один и тот же человек, он знать не мог по той простой причине, что Почтальон раскрыл себя в тот момент, когда Арно фон дер Лейена увели на сеанс шоковой терапии.