которые враждовали со Смоленскими из-за Витебска. Междоусобные войны закипели в разных концах Руси: в земле Киевской и Чернигово-Северской, Смоленской и Полоцкой, на Волыни и в Галиче. Защита русских пределов от половцев отошла на задний план; напротив, варвары снова получили возможность грабить Русь в качестве союзных полчищ. Сам Рюрик подавал тому пример: он был женат на половецкой княжне и, следовательно, имел свояков между ханами. Только Всеволод Суздальский и Роман Волынский своими походами в степи напомнили варварам времена прежних погромов.

Будучи главным виновником междоусобий, Всеволод III не оказывал большой помощи Рюрику и вообще мало прилагал старания прекратить кровопролитие и разорение, охватившие южную половину России. По временам в том или другом краю воюющие стороны заключали мир, утверждали его присягой и крестными грамотами, но только для того, чтобы, отдохнув немного, при первом удобном случае вновь начать междоусобную брань. В течение этого времени взаимные отношения князей нередко менялись: союзники становились врагами, и наоборот. Впрочем, перемены в союзах большей частью имели тот смысл, что направлялись к развитию и поддержанию некоторого политического равновесия: едва какой-либо из князей усиливался настолько, что становился опасен для других, как союзники спешили его оставить и переходили на сторону его противников.

Роман Волынский, достигший наконец цели своих долгих стремлений, то есть обладания Галичем, в 1202 году изгнал из Киева Рюрика. Последнего на этот раз поддерживали сами Ольговичи, с неудовольствием смотревшие на соединение Галича и Волыни в руках одного князя, между тем как Всеволод III находился уже в неприязненных отношениях с Рюриком. Киевляне сами отворили Роману ворота Подола, или своего Нижнего города. Но, подобно Суздальскому, Галицко-Волынский князь заботился главным образом о расширении и усилении собственной земли, в которой он был наследственным и полным хозяином, и не показывал желания самому занимать непрочный стол киевский. С согласия Всеволода III он посадил здесь своего двоюродного брата (Ингваря Луцкого). Рюрик удалился в Овруч. Но в следующем году, соединясь с Ольговичами, с Кончаком и другими половецкими ханами, он взял Киев приступом и, забыв всякую совесть, отдал его на разграбление степным союзникам, вместо платы за их услуги и в отмщение киевлянам, которые изменили ему в прошлом году. Варвары с неистовством принялись грабить и жечь не один Подол, но и Верхний город. Даже Святая София, Десятинный храм и монастыри подверглись общей участи. Половцы забрали из церквей драгоценные сосуды и кресты; обдирали оклады с икон и богослужебных книг; сняли и дорогие одежды старых князей, которые имели обыкновение вешать их в храмах на память о себе. Кроме того, варвары захватили в полон множество жителей, особенно юношей и девиц, не щадя самих чернецов и монахинь, и увели их в свои вежи. Уцелели только иноземные и варяжские гости, которые заперлись с товаром в своих каменных церквах, и варвары удовольствовались тем, что гости выдали им половину товара. Это было второе после 1169 года взятие и разграбление матери русских городов. По замечанию летописца, оно было еще горше первого; что весьма понятно: тогда неприятели, грабившие город, были русские и православные, которые не могли свирепствовать с таким неистовством, как степные дикари. После этого второго разорения богатство и значение древнего Киева упали еще более.

Доскажем в нескольких словах судьбы киевского княжения до нашествия татар.

Еще в том же 1203 году Роман Волынский снова пришел на Рюрика, который, не доверяя киевлянам, заперся в своем Овруче. Князья помирились. Рюрик пожертвовал своим союзом с Ольговичами; а Роман оставил за ним Киев, но не иначе как получил на то согласие Всеволода, которого они по-прежнему признавали старейшим в роде Мономаха. Недолго, однако, длилось это примирение. Вслед за тем князья ходили вместе на половцев и на обратном пути, остановись в Треполе, заспорили о волостях. Тут Роман схватил Рюрика и велел постричь его в монахи, а также постриг его супругу и дочь (свою бывшую жену). На киевском столе он по желанию Всеволода III посадил его зятя, известного Ростислава Рюриковича.

В 1205 году Роман Галицкий погиб в войне с поляками. Тогда Рюрик немедленно снял с себя монашескую одежду и снова занял великокняжеский стол вместо своего сына. Он хотел расстричь и супругу свою; но та поспешила принять схиму.

И на этот раз Рюрику не удалось спокойно владеть Киевом: соперником ему явился соседний князь Черниговский. В роде Ольговичей строже, чем где-либо, соблюдался порядок старшинства при занятии главного стола. Когда умер Ярослав Всеволодич (1198), на черниговском столе сел его двоюродный брат Игорь Святославич, князь Новгорода-Северского, герой «Слова о полку Игореве». Но спустя четыре года он также скончался; старшинство в роде Ольговичей принадлежало теперь Всеволоду Чермному, сыну Святослава Всеволодича, бывшего киевского князя, и Чермный беспрепятственно занял черниговский стол. По характеру своему этот князь был истинным представителем своего рода. Не довольствуясь Черниговом, он, по смерти Романа Галицкого, предъявил свои притязания на Киев, где сидели и отец его и дед; с помощью наемных половцев Чермный не раз изгонял несчастного Рюрика из Киева.

Всеволод Суздальский решился наконец вооруженной рукой напомнить Ольговичам, что киевским столом нельзя распоряжаться без его соизволения, и в 1207 году предпринял поход на юг. На помощь к нему пришли его подручники, князья Рязанские. Но до великого князя дошел слух, будто бы последние замышляют измену и пересылаются с черниговскими; тогда он велел их схватить и вместо Черниговской земли повернул в Рязанскую, чтобы окончательно покорить ее своей власти. Однако уже самое намерение суздальского князя идти на Чернигов устрашило Ольговичей; они изъявили покорность Всеволоду III, с согласия которого Чермный получил Киев, а Рюрик сел на его место в Чернигове (1210). Такое необычное перемещение напомнило времена первых Ярославичей; оно объясняется неудовольствием суздальского князя на Ростиславичей Смоленских. Но этот порядок не мог быть прочен. Спустя два года скончался Всеволод III, Суздальская земля раздробилась между его потомством; там наступили смуты, подобные тем, которые были после смерти Андрея Боголюбского; почему снова утрачено было влияние Владимира-Клязьминского на судьбы Киева, и юг России снова предоставлен самому себе. Здесь не замедлила возобновиться борьба Ростиславичей с Ольговичами из-за Киевского стола. Рюрик между тем умер (1215); но на помощь Ростиславичам пришел из Новгорода его племянник Мстислав Мстиславич Удалой; он выгнал Всеволода Чермного из Киева и посадил в нем своего двоюродного брата Мстислава Романовича Смоленского. Этот Мстислав Романович находился в числе князей, погибших в несчастной битве на Калке.

Посреди описанных междукняжеских отношений все более и более вырабатывалась отдельность русских областей при помощи разнообразия в характере населения и в других местных условиях.