присвоил сигналам с камеры на Мухином скафандре наивысший приоритет. А сам принялся тщательно перебирать данные всевозможных датчиков, разыскивая информацию, чем-то вскользь царапнувшую его внимание ещё на подлёте к Безымянной.

Искомое нашлось быстро — в отчёте прибора, постоянно сканирующего пространство на наличие нестандартных колебаний электромагнитного фона. В «глазах» этого прибора большая часть Безымянной была абсолютно пуста, как, в общем-то, и должно было быть. Но на приличных размеров участке планеты в средних широтах южного полушария почему-то обнаружился заметный электрический фон. И фон этот был весьма похож на профиль электрической активности, присущий Аэлите в той её версии, которая копировала сознание Константина.

Поразмыслив, Костя нашёл информацию о том, как выглядела электрическая активность его мозга в моменты приветствия других космонавтов, и отправил соответствующий импульс к нетипичной части Безымяной. И тут же получил ответ — практически идентичный, однозначно расшифровывающийся системами корабля, как приветствие, созданное разумом Аэлиты.

***

— И как мы будем искать ответ на вопрос, чем являются платочки?

Кристина покрутила головой, недовольно рассматривая снова окружающие её клубы сверхкритической углекислоты. Безымянная угнетала её, заставляя чувствовать себя ещё одним веществом, которое растворится в атмосфере планеты.

— Поймаем побольше, продумаем ещё какие-то эксперименты. Запросим помощи у земных физиков: кто ж виноват, что мы потеряли и Юру и Люду, которые могли бы сделать тут чуть больше, чем я. — Сергей ободряюще потрепал Кристину по плечу. — Не переживай: теперь мы уж точно справимся!

— Не-а. Не потеряли. — Роланд медленно поднял руку к шлему и принялся с силой тереть защитный экран. — Не потеряли!

Кристина с Сергеем, не сразу понявшие, о чём вообще идёт речь, синхронно повернулись в ту же сторону, в которую смотрел и Роланд. И не поверили своим глазам: из клубов тумана медленно выходили две фигуры в скафандрах. Высокая, атлетического телосложения, совершенно точно принадлежащая Мухаммеду. И пониже, широкоплечая и коренастая, движущаяся узнаваемой размашистой походкой доктора Власова.

— Живые!

Кажется, одно и то же слово сейчас кричали все космонавты.

***

— Значит, вот так… Люда героически погибла, Костя теперь часть «Вестника», и ещё вопрос, кому из них хуже.

Сергей похлопал по плечу рыдающую в голос Кристину, прикрыл глаза, справляясь с собственными эмоциями. Совершенно не так он представлял себе встречу с оставшимися на «Вестнике» товарищами. Роланд, тоже расстроенный, но способный связно разговаривать, в красках описывал жёсткую посадку на Безымянную, змеев, платочков, Стройку, Ослепительную и историю её жителей. Когда он дошёл до рассказа о том, зачем звёзды создали Безымянную, то замолчал, оборвавшись на середине предложения, а потом обрадованно сказал:

— Так, получается, мы теперь можем помочь звёздам? Вы ж говорили, что те ящерицы нашли какой-то способ омолаживать звёзды. Может и чёрт с ними, с этими платочками? Скажем звёздам, что поможем им, вполне себе нормальный обмен получится. Тем более, нам их ключ к той штуке, через которую мы к Ослепительной прыгнули, не так уж и нужен теперь.

— Нашли. Только заново понять его смогут очень и очень нескоро. — Юрий, последние несколько минут, не отводивший взгляд от «хитреца», наконец поднял голову. — То, что мы поняли их способ искать Вселенные — чудо, возможное исключительно благодаря тому, что в его основе лежали знакомые мне физические законы. Но я даже представить не могу, как именно они вернули свою звезду на главную последовательность.

— Значит, всё же придётся каким-то образом выяснять, что такое платочки. — Роланд печально проводил взглядом уходящую в «Вестник» Кристину. — Ей и так-то плохо было. А с такими новостями…

— Можно попробовать что-то медикаментозное. — Сергей нахмурился. — Или отправить часть экипажа на «Вестнике» на Землю, проблем с возвращением у «Дружбы» больше нет.

— Не нужно. Сейчас Костя найдёт Аэлиту, и, если я прав, мы узнаем, что такое платочки, из первых уст. — Власов быстро рассказал недоумевающим космонавтам о подозрениях командира насчёт того, куда делся искусственный помощник «Вестника», и принялся складывать какую-то сложную фигуру из чистого листа бумаги.

Долго ждать не пришлось — «хитрец» подал сигнал о пришедшем сообщении ещё до того, как Власов закончил своё рукоделие. Прочитав сообщение, Юрий Валерьевич удивлённо приподнял брови.

— Поздравляю вас, господа. Вы открыли нечто, что можно назвать… а чёрт его знает, как это можно назвать.

Заморозив очень молодую звезду, в которой ещё не остановились конвективные процессы, жители Ослепительной создали весьма странное пространство. Пространство, в котором всё вещество, оказавшееся в тот момент в ядре звезды или её оболочке, замерло в том состоянии, в котором находилось в тот момент. Пространство, строго определённое, неделимое, являющееся, при этом, неопределённой смесью элементарных частиц и гравитационных волн, непрерывно переходящих друг в друга.

Пространство, способное рождать тени попавших в него молекул и атомов.

По словам Аэлиты всё начиналось с космической пыли, создавшей первые тени — порождения вошедших в атмосферу Безымянной тяжёлых элементов, разлетающихся после взрывов сверхновых. Постепенно тени усложнялись. Они обследовали и копировали скафандры, змеев и прочую аппаратуру звёзд Ослепительной, мелкие кометы и метеориты — всё, что нарушало хаотичный стазис замороженной звезды. Как бы тени ни усложнялись, они оставались тенями — в некотором роде огромными квантами информации. И в какой-то степени подчинялись всем принципам квантового мира, принимая определённую форму лишь в те моменты, когда сталкивались с чем-то, тенью чего они не являются.

При этом, как считала Аэлита, тени вполне можно было считать формой разумной жизни — каждая из них стремилась присоединить к себе побольше новых элементов, да и «возрождались» они точно такими же, какими «исчезали».

***

Орбитальная станция, с которой земляне должны были связаться со Стройкой и передать сообщение о природе гидрогенов, оказалась чем-то средним между складом змеев и пультом управления, контролирующим их наполнение и отправку к звезде Ослепительной. Выглядела она при этом словно вполне атмосферная площадка для съёмок какого-то фильма ужасов: огромное пространство, лишённое любых внутренних перегородок; горы беспорядочно нагромождённых друг на друга змеиных тел и темнота, из которой фонарики землян то и дело выхватывали то часть головы, то щупальце, то тёмный и пустой глаз.

Добравшись до центрального передатчика, размещённого точно в центре этого безумия, не в своей тарелке чувствовали себя все космонавты — даже невозмутимый и не склонный к игре воображения Мухаммед.

— Мы так и не решили, что именно отправим звёздам. — Сергей, которому единогласно доверили отправку сообщения к Стройке, остановился за пару шагов от серебристо поблёскивающего в лучах фонариков сложного устройства из большой полусферы и нескольких