В Старых Дорогах девушке казалось, что просто видеть его, пусть даже издалека, быть с ним рядом, пусть даже всегда на расстоянии, будет счастьем. Конечно, она надеялась, что, встретившись с ней снова, он забудет о недоразумении, произошедшем перед Новым годом, и они снова предадутся страсти. Но Самарин, видимо, думал по-другому и ничего не собирался забывать. Более того, вел себя так, будто она одна виновата в его унижении, в уязвленном самолюбии, в растоптанной гордости.

Самарин не желал ни здороваться с Мирой, ни разговаривать с ней, ни продолжать отношения. Его непроницаемое, холодное лицо стало настоящей пыткой для девушки. Невыносимо было, столкнувшись с ним в узких сумрачных коридорах, просто пройти мимо, не поднимая глаз, так хотелось протянуть руку и коснуться его руки, прижаться к нему.

Возможно, своим равнодушием и холодностью он наказывал ее, но поверить в то, что и ему не хотелось того же, что и ей, Мира не могла. Ведь еще недавно он не мог оторвать от нее взгляда, не мог пройти мимо и не коснуться ее, не улыбнуться, не поцеловать! Мира страдала и в отчаянии, теряя самообладание и выдержку, набирала его номер. Но Самарин не отвечал, сбрасывал ее звонки и никогда не перезванивал.

Когда однажды в апреле в разгар рабочего дня зазвонил ее мобильный, девушка вздрогнула. Не сразу сообразила, что звонит именно ее телефон. Вытащив его из кармана униформы, Мира несколько секунд тупо смотрела на дисплей, не веря собственным глазам. Высветился номер Самарина.

— Да? — дрожащим голосом произнесла Мирослава, поднеся телефон к уху.

— Ты занята? — спросил Вадим, не сочтя нужным поздороваться.

— Вообще, да. Но не так чтобы очень. А что?

— Зайди ко мне в кабинет!

— Чуть позже я пойду выносить мусор и зайду…

— А сейчас что, не можешь?

— Ну… — растерянно протянула девушка, не зная, на что решиться.

— Зайди сейчас! — решительно изрек он и отключился.

Мира сунула телефон в карман, зашла к себе в «горничную», прихватила шаль, которую набросила на плечи, выходя из корпуса.

Быстро пробежав по дорожке от корпуса до здания администрации, она поднялась по ступеням высокого крыльца, остановилась перевести дыхание и унять бешено бьющееся сердце.

Последние несколько месяцев Мирослава часто представляла себе их встречу. Воображение рисовало, как он позвонит ей и попросит прийти. И она придет, но только затем, чтобы сказать ему то, что думает относительно его поведения, а потом уйдет и не обернется.

Но сейчас, стоя у дверей его кабинета, Мира могла думать только о том, что снова увидит его, увидит так близко, будет разговаривать с ним, слушать его, смотреть в его глаза. Неужели он решил положить конец бойкоту, объявленному ей?

Отдышавшись, потянула дверную ручку и вошла.

Самарин сидел за столом, небрежно откинувшись в кресле, и что-то сосредоточенно разглядывал в мониторе компьютера. Когда девушка переступила порог кабинета, он поднял на нее глаза, но не улыбнулся, как раньше. Мира, сбившись с шага, застыла на месте, растерянно глядя на него. Вдруг стало очевидно, что позвал ее Вадим не за тем, чтобы немедленно раскрыть объятия.

— Проходи, не стесняйся! — сказал он, заметив ее колебания, и для пущей убедительности даже рукой махнул.

— Что-то случилось? — спросила она, медленно преодолевая расстояние от порога к столу.

— Случилось, — кивнул Самарин и жестом руки предложил подойти поближе.

Мирослава обошла стол и остановилась рядом с его креслом.

— Хочу, чтобы ты мне сделала вот так же… — сказал он и кивнул на монитор компьютера.

Девушка проследовала за его взглядом, легкий румянец смущения выступил на ее бледных щеках. Мира не была ханжой, и секс в разных его проявлениях никогда не вызывал у нее каких-то категорических отрицаний. Она всегда считала: если любишь человека, с радостью сделаешь ему приятно. Сейчас, в двадцать первом веке, не пуритане ведь живут. Но после всех обвинений, предъявленных им претензий, после его молчания и упорного игнорирования пойти навстречу не могла. Все-таки она ему не девочка по вызову!

— А что, больше некому? — медленно произнесла она, чувствуя, как обида сдавила горло.

— Некому! — с усмешкой ответил он, поднимая на нее глаза.

Их взгляды встретились. Мира отвернулась, чтобы не заплакать, и вознамерилась сбежать. Она и убежала бы, если бы Вадим не остановил ее. Схватив за руку, притянул к себе.

— Иди сюда! — охрипшим голосом сказал, прижимая ее к столу.

— Нет, пусти меня! — вырывалась Мира. — Я не стану… Да как ты смеешь!..

Однако мужчина быстро пресек все ее протесты, прижав к себе, припал к ее губам страстным грубым поцелуем.

Мира, конечно же, сдалась. Отвечая на его поцелуй, обвила руками его шею, зарылась пальцами в его волосы, прижимаясь сильней всем телом.

Девушка откинула голову назад, позволяя мужчине касаться губами ее шеи, а руки его в это время лихорадочно блуждали по ее телу, забираясь под кофточку и кружевной бюстгальтер, сжимая ладонями маленькую грудь…

То, что последовало после, было тем, чему противостоять у Мирославы не хватило сил.

Она таяла в его руках, упивалась его прикосновениями. Снова и снова целуя его, не представляла, как смогла прожить без этого столько дней, жизнь без него казалась пустой и ненужной.

Потом, когда все закончилось и они смогли перевести дыхание, Самарин привел в порядок одежду и, пригладив волосы, усадил Миру к себе на колени и заглянул в ее глаза. Взгляд его потеплел, в улыбке появилась нежность. Не удержавшись, девушка провела пальцами по его щеке, покрытой мягкой темной щетиной, и прижалась лбом к его виску.

— Я так скучала без тебя, — прошептала она.

— Да неужели? — поддел ее Самарин. — И когда ж ты успевала? У тебя же отпуск был. А в Минске, я уверен, тебе скучать не давали!

— Я не была в Минске! — сказала девушка.

И увидела, как мужчина недоверчиво приподнял брови.

— Нет, была, конечно, раз ты меня все равно там видел. Но я почти сразу уехала! Весь отпуск я пробыла в Старых Дорогах! Вадим… — хотела сказать Мирослава что-то важное.

— Мира, — перебил ее Самарин, чуть отстраняясь. — Давай договоримся, ты ни с кем и никогда больше не станешь обсуждать наши отношения. Никто, ни одна живая душа не должна знать, что мы снова вместе!

— Я не знаю, почему ты так уверен, что я с кем-то обсуждаю наши с тобой встречи! Ты же знаешь, у меня нет друзей! У меня их нет вообще! — проговорила Мира. В его голосе ей слышались обвинения, а в своем — вина и оправдание. Но ведь она говорила правду, она…

— Серьезно? — удивленно приподнял он брови. — А вот мне кажется, у тебя есть друзья! — сказал он, глядя на нее снизу вверх.