ближе, чем на 200 метров. Вообще, полицейские были очень добры и внимательны, как-то подбадривали и шутили с Кирюхой так, что казалось, вот-вот и проблема разрешится. Кирюшка был доволен приключением уже, а после посещения участка мое настроение тоже значительно улучшилось, и, вот, такие веселые мы зашагали в ближайший отель, чтобы отдохнуть от всей этой жуткой нервной ситуации и выспаться перед таким важным днем – походом в суд. Ребенок радостно подпрыгивал и подскакивал, а я улыбалась, мысленно размахивая огромным знаменем приближающейся победы!

С утра мы окрыленные направились в суд заявлять о домашнем насилии. Отстояв очередь из потерпевших, мы добрались до окошка информации за стеклянной стеной. С глазами полными надежды, сильно волнуясь, запинаясь и путаясь, я объяснила нашу ситуацию и попросила выдать нам правильный бланк для такого заявления. Пожилая женщина, сидевшая по ту сторону окошка, терпеливо и внимательно выслушала меня, протянула мне бланк, который я просила, вроде слегка скривила губы и, как-то запинаясь, произнесла:

– Ваше заявление обязательно примем… Обязательно состоится судебное слушание… Вот, только одна загвоздка… Если тот человек, Ваш бывший муж, скажет, что не имеет работы, не имеет достаточно денег и жить ему негде, выгнать на улицу его никто не сможет!

Мое лицо менялось, и я, недоверчиво нахмурив брови, смотрела на эту женщину, не в силах произнести и слова.

Она продолжила сама:

– В этой ситуации ему просто погрозят пальчиком и скажут, что обижать женщину с ребенком нехорошо!

– И что мне делать, если он снова начнет издеваться над ребенком или надо мной? – еле-еле я выдавила из себя слова.

– Вызывать полицию!

– Так, что полиция сделает?

– Заберут его в участок, подержат там, прочитают нотацию и отпустят. На следующий раз, если вызовете, оштрафуют его. А если будет продолжать, будет снова суд, еще больший штраф… в последствии возможно и тюремное заключение!

Я уже не слушала ее. У меня был шок! Мы не могли вернуться домой! Я не могла вот так обмануть ребенка!!!

Все-таки взяв бланк заявления, я побрела к выходу. От надежды не осталось и следа. Ничего не понимающий ребенок шел позади. Мы возвращались в отель. Идей в голове не было, там было пусто, страшно, и только пульс громко-громко, будто кто-то стучит в висок:

– Не сметь сдаваться! Не сметь! – даже мои шаги попадали в такт с этим стуком. – Выход всегда есть! Не сметь сдаваться!

Проходя по улице, я вдруг остановилась и посмотрела на другую сторону улицы. Там была моя школа, куда я отходила всего несколько дней на курсы английского языка.

– Давай-ка зайдем, сынок.

– Каникулы же, мам!

– И, что, что каникулы? Пойдем, говорю! – я подхватила Кирюшку за руку и потащила через дорогу.

В приемной за столом сидела какая-то женщина, очевидно секретарь, и улыбалась.

– Здравствуйте! – очень серьезно и, видимо, нервно отчеканила я. – Мне срочно нужна Дона!

Улыбка вежливости на лице той женщины начала сменяться улыбкой извинения.

– Сожалею… Я не уверена… – но она все-таки подняла трубку телефона и начала набирать какой-то номер. – Сейчас я попробую узнать, но ведь каникулы…

На другом конце кто-то ответил на звонок, женщина-секретарь передала мою просьбу и, удивленно подняв брови домиком, обратилась ко мне.

– Вам повезло! Дона сейчас спустится к Вам.

– Мне всегда везет! – тихонько, сама себе, прошептала я и, обращаясь уже к Кирюшке, добавила. – Ну, вот! Я же говорила тебе!

Мы ждали. Я нервничала и теребила сынухины пальцы, крепко держа его за руку.

– Еще пятнадцать минут, и вы меня бы уже не застали! – раздался задорный голос моей бывшей учительницы. – Здравствуй, Катя! Рада тебя видеть! Что у тебя случилось?

– Ффффух! – я громко выдохнула. – Всегда говорила, что Бог любит меня! – сказала я сынуле по-русски и уже по-английски продолжила: – Здравствуйте, Дона! Вы даже не представляете себе, как я рада видеть Вас!

Через пару минут мы сидели в моем бывшем классе и уже наперебой с Доной рассказывали друг другу почти идентичные истории. Сейчас она уже не была моей учительницей и поэтому позволила себе посвятить меня в ее личную историю, как десять лет она не могла избавиться от отца ее детей! Как сначала он, так же, как и Джон, нигде не работая, играя в компьютерные игры, только и занимался дома тем, что издевался над их двумя детьми. Потом, когда они с мужем развелись, разделив имущество пополам, он забрал свою половину денег и где-то промотал их. На коленях приполз обратно к Доне с собачьими глазами и умолял разрешить остаться всего на недельку потому, как деваться ему некуда… Потом немного задержался, нашел повод и еще задержался… А, потом его даже через суд было не выселить!

– Но ведь это же мой дом! И в моем доме живет чужой нам человек! – возмущалась я.

– Да, Катя. Дом твой, а жить он будет там до тех пор, пока не нейдет себе другого жилья и денег, чтобы его снять. – Она обреченно качала головой в поддержку своих слов. – На улицу его не выбросят! Таков закон…

Дона, своей историей и этими ее словами будто встряхнула меня! Я не могла, как она, ждать десять лет!!!

Я позвонила Джону и назначила встречу в парке центра города, на всякий случай неподалеку от полицейского участка. Дона захотела пойти со мной. Она сказала, что попробует поговорить с ним по-хорошему и как-то помочь в сложившейся ситуации. Конечно я согласилась! Было гораздо спокойнее зная, что у меня есть «надежное плечо друга».

Джон приехал. Бравый такой! Смелый! С мерзкой ухмылочкой на лице! Подходя по дорожке ко мне, он заметил, что Кирилл сидит недалеко, на скамеечке с незнакомой женщиной.

– Это кто? Твой юрист? – и улыбочка его начала меняться, стала гаденькая такая, трусливая уже.

– Нет, не юрист. – Мой голос звучал очень жестко. – Только, в любом случае, в эту историю уже замешано слишком много народа!

Во время разговора я держала в руках пакет с бумагами из суда – тот самый бланк и, как бы невзначай, кивнула Джону, указывая на эти бумаги. Из пакета высовывалось всего лишь название «Заявление о домашнем насилии», но ведь Джон не знал, что заявление не заполнено. Я врала ему, что мы так же написали на него заявление в полицию, что посетили психолога, и теперь у меня есть заключение от врача, в котором подробно описывается мое и Кирюшкино состояние, и чтобы поставить хорошую, убедительную точку, я дала послушать ему аудиозапись, что сделал Кирилл на мой телефон.

– Если не хочешь больших неприятностей с законом, тебе лучше уехать