Марк вопросительно посмотрел на меня:

— Ну что, двинем за раками или пойдём разыскивать гражданку Галину Авдеевну на предмет ночлега?

Я погладила его по щеке:

— У тебя усталый вид, ты почти сутки не спал. Давай сначала устроимся и отдохнём. Если повезёт, то хозяйка нас накормит. А завтра со свежими силами бросимся в атаку.

— Замётано!

Судя по энтузиазму, с каким Марк принял мой вариант, я поняла, что он действительно валится с ног. Я вернулась к кассирше, разузнать, где дом Галины Авдеевны, и минут через двадцать мы стояли около крепкой избы в три окошка и стучали в дверь. Война прошлась по палисаднику видом вырубленных немцами кустов для защиты от партизан и цепочкой пулевых отверстий наискосок стены. С крыльца соседнего дома на нас лениво гавкнул чёрный лохматый пёс, но надсаживаться не стал, из чего я сделала вывод, что на диверсантов мы не тянем.

Даму, впустившую нас в сени, язык не поворачивался назвать деревенской. Тщательно убранные в причёску седые волосы, строгое серое платье с белым воротничком, книга в руках. Довершало облик пенсне в тонкой металлической оправе, свисавшее на чёрном шнурке.

— Вы учительница! — с ходу вырвалось у меня вместо приветствия.

— Совершенно верно, молодые люди. — Галина Авдеевна водрузила на нос пенсне, и сквозь стёкла её глаза сверкнули лазоревой голубизной. — Чем могу служить?

— Добрый день, Галина Авдеевна. — Марк метнул на меня укоризненный взгляд. — Прошу простить мою жену, просто она сама учительница, вот и обрадовалась, угадав коллегу. Меня зовут Марк, я доктор. Нам на вокзале сказали, что к вам можно попроситься переночевать.

— Попросить-то можно, отчего же не попросить. — Галина Авдеевна оглянулась в глубь дома и позвала: — Луша, поди сюда.

Лёгкая ситцевая занавеска качнулась, приоткрывая часть комнаты с углом русской печи. Из-за печки вышла невысокая коренастая старушка с морщинистым лицом и носом-картофелиной, похожая на рисунки сказительниц из русских народных сказок. В руках она держала вязанье с клубком в кармане потрепанного тёмно-синего фартука.

— Луша, надо устроить молодых людей на ночлег. Как думаешь, мы сможем принять гостей?

Глаза Луши просверлили нас словно двумя буравчиками. Прогулявшись сверху донизу, её взгляд зацепил обручальное кольцо на моём среднем пальце и остановился на военном вещмешке в руках Марка.

Ей бы в СМЕРШ податься, шпионов отлавливать при таком серьёзном подходе к незнакомцам. Молчание затягивалось, и я подумала, что придётся искать ночлег в другом месте, как губы Луши раздвинулись в улыбке, мгновенно преображая её в добрую бабушку с пирожками.

— Добро пожаловать, дорогие гостюшки. Сейчас я на стол соберу. А ты, Галя, поди достань свежее бельё на кровать. Не на сеновале же им ютиться?

Сеновал! Щекочущий ноздри запах свежего сена, навевающий приятную дрёму, тело, погружённое в ласковую травяную волну, где можно сколько угодно лежать на спине, покусывая сухой стебелёк, и не думать ни о чём плохом.

— А можно на сеновал? — быстро сориентировался Марк. — Мы с женой фронтовики, люди неприхотливые. И вас от лишних хлопот избавим.

— Как вам угодно, — с прохладцей согласилась Галина Авдеевна, — но сначала отужинайте с нами.

Удивительно, но радикально непохожие друг на друга старушки оказались родными сёстрами. Они угощали нас разопревшей в русской печи перловкой и жареными грибами, которые мы ели прямо с раскалённой чугунной сковороды. Если бы я не стеснялась, то выбрала бы со сковороды все до единой крепкие шляпки молодых подосиновиков и хрусткие ломтики сыроежек. Остатки жаркого мы с Марком подобрали корочками хлебушка и сыто перевели дух. Потом мы неспешно побеседовали за чаем, правда, не из самовара, а из видавшего виды медного чайника времён Первой мировой войны. Итог разговора оказался неутешительным, потому что Галина и Лукерья Авдеевны тоже слыхом не слыхивали про Сергея Вязникова.

— Нет у нас Вязниковых, я точно знаю. Через мои руки дети со всего посёлка прошли, — уверенно заявила Галина Авдеевна. — И в соседних деревнях нет. Их дети к нам в поселковую школу ходят.

— Нет Вязниковых, точно нет, — подхватила Лукерья Авдеевна, — Корзинкины есть. Марья Корзинкина платки на продажу вяжет. Может вам платок надо? Хороший, из козьего пуха.

— Спасибо, но пока обойдусь без платка, — отказалась я от покупки, начиная думать, что приехали мы зря и человек, отправивший мне письмо, что-то крепко напутал или, наоборот, по непонятной причине хотел ввести в заблуждение.

Окончательно осоловевшие от еды и усталости, мы отправились на сеновал, не забыв прихватить с собой полосатое рядно вместо простыни и тяжёлое ватное одеяло, шитое из разноцветных лоскутков. Когда накоплю денег на швейную машинку, обязательно сошью такое же.

* * *

Раскинув руки по сторонам, Марк спал. Я прижалась к его тёплому боку, и он, не размыкая век, обнял меня, баюкая как маленькую. Запах свежего сена ещё хранил в себе тепло летнего полдня с терпкой горечью пряных трав. Ночная тишина мягко обволакивала пространство еле слышными шорохами и переливами ветра по ветхой крыше.

Звуки выстрелов выдернули нас из сна одновременно. Фронтовой опыт на базаре не продашь и в карты не проиграешь.

— Слышишь? Стреляют. — Марк в одно мгновение натянул на себя брюки. — Оставайся тут, я быстро.

— Я с тобой.

— Нет!

— Да!

Я не стала его слушать. Застегнуть ворот платья время не позволило. Следом за Марком я спустилась по приставной лестнице и бросилась к двери. Вдалеке полоснула и смолкла короткая автоматная очередь. Снова хлопнул одиночный выстрел. Становиться мишенью не хотелось. Хорошо, что на мне тёмно-синее платье, не видное в ночи! Размытым пятном между кустов мелькала серая рубаха Марка. Я понеслась за ним напрямик, перепрыгивая через препятствия. По ногам хлестала крапива. Поскользнувшись, я съехала в канаву, но быстро выкарабкалась.

Только бы не потерять Марка из вида! Только бы он не попал под выстрел! Короткие мысли свинцово стучали в висках, в такт бегу. Впереди была железная дорога с вереницей вагонов товарняка. Лунный свет скупо освещал местность, серебром отсвечивая на рельсах свободного пути.

У распахнутой двери одного из вагонов мелькали тёмные тени, которые передавали друг другу объёмистые коробки. Прижавшись спиной к забору, я постаралась рассмотреть, где Марк, и сразу увидела его на насыпи. Он сидел на корточках около распростёртого тела, а рядом с ним стоял человек и целился из пистолета.

— Нет! Нет! Не стреляй! — Не помня себя, я рванулась к мужу, прямо под выстрел.

Пистолетное дуло переместилось на меня. Лица бандита я не видела. Резко дёрнув за руку, Марк толкнул меня на распростёртого человека и закрыл собой:

— Женщину