и думала о том, может ли она открыться своей подруге, рассказать ей о своих снах, особенно о тех, в которых она видела серую тень, о том, как она увидела у тени человеческое лицо, знакомое ей.

В эту ночь Чейз не запомнила снов, слишком сильно она устала. Новый день сулил повторение знакомых процедур. Вчерашняя реакция Корена Ида, её вдохновила. Она снова поверила в любовь, в чудеса, которые та способна творить, по-другому взглянула на Винсента и его проблемы. Ну и конечно, самым главным было то, что она ожидала поправки Корена.

Ванесса от всей души желала человеку, выдержавшему столь суровую школу и адские истязания, встретить горячо любимого человека, поправиться и быть счастливым. Кроме того, Чейз решила навести порядок в своей собственной жизни. Слишком многое ускользало из-под её контроля, обращалось в хаос, а она жаждала порядка.

Прошла неделя. Корен в себя так и не пришёл, а Ванесса металась в дворцовых стенах, как в золотой клетке.

— Сколько я здесь пробуду? — она отыскала момент, чтобы поймать неуловимого хирурга, отвечающего за назначения.

Немного опешив от прямоты, к которой он, очевидно, не привык, он ответил:

— Пока вверенный Вам пациент не поправится.

— Вы хотите сказать, не придёт в себя?

— Я сказал именно то, что хотел, — хирург заспешил прочь.

«Как же я хочу всё это ускорить!»

— Кризис бионики! — она бросила это в след удаляющемуся хирургу.

— Что Вы сказали?!

— Я хочу получить доступ к этим материалам. Что если я смогу отыскать там нечто, способное помочь пациенту?

— Кризис бионики, это обычный трактат, засекреченный, но не примечательный. Я могу пересказать Вам его в двух словах. Вырождение генов, необходимых для того, чтобы стать суперсолдатом, в человеческой популяции.

— То есть ученики в спецшколу отбирались на основе генетического анализа?

— Но не за красивые же глаза, — хирург усмехнулся, вновь заспешил по делам.

«Вот козёл!» — он лишил возможности Ванессу хотя бы покорпеть над таинственными засекреченными материалами.

Печалиться долго не пришлось. Корен Ид вечером очнулся.

Корен VI

«Меня тянет на дно, я могу утонуть,

Это море мне не переплыть, мой герой!

Может, просто поддаться, навечно уснуть,

Или ждать, что придёшь как химера за мной?

Я себя обманул, я хотел обмануть!

Хоть погрезить надеждой тебя отыскать,

Помечтать, что смогу хоть когда-то вернуть

Я тебя, мою радость, опору и стать.

Боже, с кем я болтаю? Во тьме сам с собой?

Даже жив или мертв, я в аду или где? -

Я не знаю, туман, я бреду сам собой…

Агаджан, трудный бой, позади… Или где?

Что теперь? Где же я? Где же ты? Все мы где?

Я сойду тут с ума, я один, сам с собой…

Меня тянет на дно, в горьких бед череде,

Я сейчас захлебнусь злой водой голубой».

Но лира, вечно живущая в душе, надежда и неусыпная воля не давали идти на дно, они возвращали Корена на её колеблющуюся гладь и несли через туман. К маяку, маяку из его детства.

Высадившись на мглистом песчаном берегу, Ид увидел мальчика лет пяти, пухленького, темноволосого. Малец одиноко играл, размахивал палкой, поражая своих воображаемых врагов своим импровизированным мечом одного за другим.

— Корен, ты опять играешь один, — на побережье по каменистым ступеням спустилась женщина, не пожилая, но уже и не молодая, темноволосая, с лёгкой проседью, каждой серебристой прядкой символизирующей какую-то мудрость.

— Я защищаю короля! — гордо сказал юный Корен, — или королеву… это неважно.

— Хочешь стать рыцарем, когда вырастешь?

— Нет, я уже рыцарь, — насупившись, ответил малыш, после чего бросил палку и убежал по ступеням, с которых пришла женщина.

— Рыцари не бросают своих мечей… и своих королей, даже воображаемых, — тихо сказала женщина сама себе, поднимая палку, служившую Корену мечом.

Ид не помнил её имени. Это на секунду показалось ему странным. Все дети в приюте называли её «мамой». Она была добра к детям, окружала их заботой, как своих собственных. До того самого рокового вечера.

Корен стоял в тёмном холле приюта, прошёл год с событий на берегу. За окном лил проливной дождь:

«Тук-тук по крыше,

тук-тук по стеклу,

тук-тук чуть тише,

За тобой я иду!»

Эти строки… они родились в тот вечер, когда в приют пришёл таинственный незнакомец, он переговорил с директором сиротского убежища, и тот собрал всех детей в холле.

Зловещий мужчина, одетый сплошь в чёрное: костюм, плащ и шляпу с широкими полями, из-под которой постоянно выпадала прядь серых волос. Он пристально осматривал всех детишек: и мальчишек, и девочек, просил их документы, медицинские карты. Его поведение напоминало то, как обычно поступают покупатели в магазине или на рынке, выбирая товар.

— Есть кто-то, кто подойдёт? — спросил незнакомца директор приюта.

— Да, один есть, — жуткий оскал, возродившийся из потаённых глубин памяти, который Корен мечтал бы забыть, появился на лице человека в шляпе.

— Нам собрать его вещи?

— Нет, — мужчина накинул на шестилетнего Корена дождевик. — В его новом доме у него будет всё необходимое.

Сейчас Иду показалось, что вся эта сцена могла быть расценена, как усыновление, но даже будучи совсем ребёнком, он помнил, что ничего подобного не ощутил. Лишь страх, и не страх неизвестности перед новым домом, а страх перед суровой жизнью, что ждёт его. И внутренний голос не обманул.

Он въехал в огромный город на шикарной машине, даже дождь прекратился. За окнами выросли высоченные здания, красивые, мерцающие огнями, каких малыш никогда не видел. Они пролетали мимо, автомобиль ехал дальше. Небоскрёбы остались далеко позади. Картина сменилась: просёлочная дорога, вокруг лес, похоже на охотничьи угодья, впереди огромные ворота в высокой стене, на вершине которой колючая проволока. Внутри, за воротами, огромная территория: луга, рощи, пара прудов и дом. Даже не дом — замок, огромный! По сравнению с ним приют, в котором жил Корен, это грязная старая помойка. Но всё же приветливая и добродушная. Здесь же холодно эмоционально. Люди хмурые, дети и подростки, встречающиеся по пути, без единой эмоции на лице.

— Вот твоя комната, — сказал мужчина в чёрном плаще. — Располагайся, купайся и ложись спать. В шесть утра прозвенит подъёмный будильник. У тебя будет полчаса на то, чтобы искупаться, почистить зубы, надеть форму, её ты найдёшь в шкафу, и спуститься в класс. На тумбочке возле кровати лежит