— Провести инструктажи и выдавать увольнительные записки. А также проинформировать местных половинок, что халумари за неповиновения и опоздания будут строго наказаны.

Пётр Алексеевич неспешно встал и десяток секунд пристально вглядывался в подчинённого. И лишь потом неспешно заговорил:

— Как наказаны? Четвертованы в квадратном формате? Повешены за все выступающие места? Посажены, причём одновременно и на кол, и на голодный паёк? Это Средние века, здесь меньшее, чем сто ударов плетью или колодки на площади, не практикуется. Более того, не будет понятно в принципе. Что такое для них выговор, если он не занесён в грудную клетку? Пустой звук.

Замполит скривился и растерянно пожал плечами.

«Засиделся, однако, на базе. Оторвался от реалий», — промелькнуло в голове генерала. Но проблему куда сложнее, чем кажется, и решать надо радикально. Не садить же всех на цепь. Они так в итоге могут совсем сорваться с поводка, словно деревенские Тузики, ищи их потом по всему бабьему царству. Курьер тому пример. Не зря же есть поговорка, что зов интима сильнее воли командира.

— Значит, анкетирование утверждаю. Что с курьером?

— Без сознания. В бреду часто повторяет про какое дерево и единорога.

— Ясно. Как придёт в себя…

Договорить генерал не успел, ибо его прервала суета дежурного, сидящего в уголке. Тот обычно почти шёпотом отвечал на доклады по телефону, а здесь вскочил на ноги и громко, на весь зал: «Принял. Принял. Действуйте!»

— Что там⁈ — резко спросил Пётр Алексеевич.

— Товарищ генерал, вам лучше самому взглянуть, я затрудняюсь с докладом, — проговорил дежурный и тут же набрал на телефоне другой номер: — Объявляй тревогу!

— Все свободны, — произнёс Пётр Алексеевич. А сам встал, нахлобучил фуражку, не забыв поправить, чтоб ровненько сидела, и направился к выходу. Остальные, даже гражданский персонал, повскакивали и замерли по стойке смирно, ожидая, когда начальник покинет помещение.

В выкрашенном в казённый бежевый цвет коридоре уже слышался звук сигнализации, а на табло визуального оповещения горела надпись: «Полная». То бишь, готовность.

Коридор, отмерянный быстрыми шагами, кончился очень быстро. В глаза ударил свет приближающейся к горизонту двойной звезды. Над базой стоял вой серены, настойчиво заставляющий землян торопиться. Сирене вторили многочисленные датчики магии.

— Бинокль! Живо! — рявкнул генерал, пересекая открытое пространство, и ухватился за перила лестницы на наблюдательную вышку. Под ногами залязгал металл ступенек, а на наверху встретили узкие горизонтальные бойницы, закрытые бронестеклом. Следом поднялись ещё два офицера.

А за бетонным забором творилось непонятное. Ближайший холм, противоположный по направлению от Керенборга, вспучился, и с него потекла похожая на оползень зелёная масса, состоящая изо мха, веток и листьев. Поток двигался неравномерно, а словно медленно пульсировало в такт огромной помпе. По поверхности потока прокатывались тугие неспешные волны, и с каждой волной эта растительная масса приближалась к цитадели землян всё больше и больше.

— Что за хрень? — прорычал Петра Алексеевич, но оно и понятно, что никто не ответит, и вопрос повиснет в воздухе. С такой заразой раньше никто не сталкивался.

Тем временем зелёная биомасса достигла подножия холма, на коем располагалась база, и стала вяло биться о выступающие из земли валуны.

— Тащ генерал, — раздался позади басовитый хриплый голос. — У нас напалма, жечь эту хрень, нет, но, может, по старинке, как делали в Афгане — слить бензовоз и поджечь. Разрешите?

Петра Алексеевич приложился к наблюдательному прибору.

Биомасса остановилась, образовав округлые потёки, как застывшая лава, разве что были они зелёного цвета.

— Тащ генерал, а может, мы позовём на помощь тех двух демонов? Ну которые ещё выглядят, как садомазо из качалки.

— Нет. Они стерегут Инфанта Кровавого озера. Если тот урод сбежит и оклемается, мстить будет всем, мало не покажется.

— А если подавитель магии?

Пётр Алексеевич оторвался от окуляров и глянул на дежурного. Его беспокойство можно понять, но он не владел всей ситуацией.

— Нет, — снова выдал резолюцию генерал. — Если мы запустим подавитель, все наши исследования магии накроются медным тазом, а большинство колдовского зоопарка будут принудительно скрещены с северным полярным лисом, который песец. Подавитель, как ядрён батон — на крайний случай. Но постараемся обойтись без него. А вот бензовоз в самом деле подгони.

— Есть! — выкрикнул дежурный и затопотал по железной лестнице вниз.

Генерал прикусил губу и снова приложился к биноклю.

— Ой не нравится мне это, — пробубнил он. — Ой подсказывает мне моя старая жопка, что сейчас начнётся интересное.

* * *

— О, Древо Великое, воплощение жизни. О, Великий Полоз, воплощение смерти. О, Небо Хрустальное, полное духов и дождевых вод. Помогите, — шептала волшебница перворождённых, стискивая в руке горсть желудей. Она медленно прижала кулак с волшебными дарами древа к груди и закрыла глаза, а когда открыла, мир наполнился тончайшими паутинками, видимыми только ей. Паутинки тихо колыхались в воздухе, словно на слабом ветру, и светились всеми цветами радуги.

Рядом стояла сестра-дозорная, придерживая за кольцо взволнованного тельца, загруженного бытовой поклажей. Животное не видело чар, но не могло их не чуять.

Волшебница опустилась на колени и сделала ладонями в лесной подстилке небольшую ямку. В ямку бережно, словно то тончайший хрустальный кубок, опустила жёлудь. Потом осторожно присыпала, а землю разровняла.

Несколько мгновений ничего не происходило, но затем колдовские нити всколыхнулись, как если бы на них подул сильный ветер. Земля под пальцами перворождённой стала прохладной и сырой, а вскоре рядом зажурчали родники.

Один. Другой. Третий.

Вода стала пропитывать палую листву и мхи.

Волшебница выждала четверть часа и медленно, вкладывая всю волю и силу в поступок, протянула руку в сторону крепости самозванцев, указывая цель. По-другому никак, ибо изначальные, глубинные силы природы подчиняются только тем, кто сильнее их. Призна́ют только грубую мощь.

Пропитавшие полог леса воды, колыхнулись и пошли волнами.

— Мы точно все предусмотрели⁈ — тихо спросил сестра, бегая хмурым взглядом по далёким серым стенам.

— Не отвлекай, — сквозь зубы огрызнулась Цитифур.

— Каменные стены, повозки с быстрыми мушкетами, точные и дальнобойные стрелки, — начала шёпотом перечислять Аргифирет, загибая пальцы. Она была привычной ко всяческим передрягам, но даже её легонько потряхивало от предстоящего.

— Замысел. Главное — придерживаться замысла, — выдавила из себя волшебница.

Тем временем волны на траве стронулись с места, превращаясь в селевой поток, который хлынул между деревьями к холму, на коем обосновались пришлые. Вода подчистую слизала листву с земли, содрала с