Люси непрестанно поглядывала на часы. Где-то сейчас Манон?..

– Правильно! А Фредерик хотел защитить ее от опасности. Это объясняет ее таинственные занятия по самообороне, а также наличие «беретты»!! Он охранял ее, одновременно не давая ей узнать правду. Ту правду, которая страшно скомпрометировала бы его самого. Отсюда уничтоженные данные в органайзере и тетрадях сестры. Никакого Бернулли, никакой Бретани. В конечном счете он управлял сестрой, как дрессировщик – цирковым животным. Заставлял ее вертеться по кругу. Однако ей все же удалось выйти из-под его контроля… Например, когда она дважды отправлялась на остров Рузик.

Тюрен подпер руками подбородок:

– Недурная гипотеза. Однако есть кое-какие неувязки.

– А именно?

– Например, наличие зубила в квартире Фредерика…

– Нет-нет, это вовсе не неувязка! Должно быть, Фредерик сомневался. Сначала, прежде чем отказаться, он вполне мог согласиться убить Дюбрей. Но потом дело продолжил кто-то другой. Этот неизвестный написал десятичные знаки числа «пи» в доме с привидениями в Эме, потом вместо Фредерика совершил убийство, чтобы показать ему пример, подтолкнуть его… Но тот, по-прежнему не соглашаясь, пригрозил все рассказать, даже ценой собственной гибели.

– Угу… похоже… Но, признаюсь, я плохо себе представляю, как руководящий работник, глава фирмы, преподаватель или даже директор, как Фредерик Муане, могли действовать подобным образом. Я хочу сказать… Вот вы, например, могли бы совершить подобное? Загадать загадку, отравить жертву, которая умоляет вас о пощаде, и… снять с нее скальп?

Люси вернулась к столу:

– Порой люди готовы на все ради своей цели. Гнев, ярость, боль вполне достаточные стимулы. И вам это известно. Все дело в понятии границы. Границы, которую и вы преступили. В Базеле…

Она взяла в руку фотографию.

– В процессе совершения преступлений один из шестерых действительно пристрастился к власти, к пыткам, к самому акту убийства! Он вкусил запретного плода, перешел границу и не сумел вернуться назад! Мерзавец, который убил, а потом, движимый своими гнусными стремлениями, post mortem изнасиловал Карину Маркет, – Охотник! И он находится среди этих психов! Его необходимо найти! Немедленно!

– Кашмарек, Менез, различные региональные службы полиции готовы подключиться, – перебил ее Тюрен. – Мы располагаем точными адресами, знаем, где работают пятеро из них. Это всего лишь вопрос времени. Мы убьем сразу двух зайцев. Охотника и Профессора.

Люси прикусила нижнюю губу. Возможно, уже слишком поздно.

– Однако Охотник действует в окрестностях Нанта, а там никто из них не живет…

Она взяла в руки список из шести фамилий:

– Оливье Кетье, начальник в Родезе… Грегори Пуассар, учитель физики в Лиможе… Лоран Делафарж, руководитель проекта в «Altos Semiconducteur», в Бовэ… Грегуар Мишель, директор научно-исследовательского центра в Лионе… И наконец, Ромэн Ардэр, владелец небольшой фирмы по производству пиротехнических изделий в Анжере.

Тюрен своим пожелтевшим пальцем провел линию на карте, соединяя Анжер и Нант.

– А мы находили жертв Охотника в океане, на Атлантическом берегу, между Сен-Назером и Ла-Рошель. Все сходится.

– Тем более что пиротехники довольно часто работают с химическими веществами…

Люси провела указательным пальцем по лицу Ромэна Ардэра, словно стараясь стереть его, потом торопливо принялась читать его университетское личное дело.

– Есть! Ардэр выбрал специализацию по органической химии, он проводил бóльшую часть своего времени в экспериментальной лаборатории своего института! Это он мастерил оловянные броши! И…

Люси торопливо листала страницы дела.

– Никогда не догадаетесь!

– Что?

– Его застали в лаборатории, когда он проводил опыты над животными! Вот почему его исключили! Ардэра притягивала разрушительная сила огня и отравляющих веществ…

– Жак Тайран, пятая жертва Профессора, прежде продюсировал зрелища, где использовалась пиротехника Ардэра, но потом принял решение больше с ним не работать, и они расстались…

– И тогда Ардэр возненавидел его. Настолько, что даже убил!

– Наконец-то они в наших руках!

Тюрен схватил свой мобильник и нервно набрал телефон парижской бригады. Люси надела куртку и направилась к выходу.

– Куда это вы собрались? – проворчал Тюрен.

– В Анжер! Я хочу быть рядом с Манон, когда ее найдут!

– Я бы на вашем месте не стал строить особых иллюзий. Если подумать, с какой жестокостью разделались с братом… Наш парень сердится. Очень сердится…

Манон медленно выплыла из тяжелого сна. В ноздрях стоял резкий запах. Попахивало больницей. Может быть, эфиром. Она ощущала, как болезненно стучит густая и тяжелая кровь у нее в голове. При каждой попытке вдохнуть она ощущала позыв к рвоте из-за вонючей тряпки во рту. Горло было шершавым, как мочалка из конского волоса. Она попыталась вытолкнуть мерзкий лоскут языком, но не смогла.

Ее руки и ноги стянуты ремнями. Она абсолютно голая и, как огромная, неподвижная буква Х, привязана к мишени для метания ножей, какими обычно пользуются в цирке. Невозможно пошевельнуться, любое движение только вызывало жалобный скрип ее кожаных пут. Все помещение напоминало свалку реквизита, предназначенного для какого-то спектакля. Стены покрывала искусственная паутина, на кривые зеркала были подвешены маски персонажей Хеллоуина и Пьеро, из сундуков торчали разноцветные костюмы. Вокруг на полу вперемешку валялись картонные коробки с зажигалками, спичками, петардами, мортирами, ракетами, фейерверками. А прямо перед Манон на стеллажах стояли в ряд пробирки, полупустые колбы, банки с этикетками: сода, фенол, азотная кислота, соляная кислота, фтористо-водородная кислота…

Девушка попыталась крикнуть. Но стоило звуку просочиться сквозь кляп, ее ослепил мощный прожектор. Она в ужасе зажмурилась. Глаза жгло невыносимо. Потом она ощутила, что, привязанная к щиту, вращается вместе с ним вокруг своей оси. Крик прекратился, как только она почувствовала, как кровь приливает к голове, сдавливая мозг, словно сжимая его внутри черепной коробки.

Затем мишень вернулась в исходное положение, прожектор погас, уступив место рассеянному свету красной лампы.

Несмотря на боль, Манон удалось уцепиться за последнюю мысль: главное – не кричать, не шевелиться. Потому что малейший крик, малейшее движение включают прожектор, запускают по кругу мишень.

Не кричать, не кричать, не кричать.

Где-то послышался звук шагов. В глубине комнаты.

Манон показалось, что она различила какую-то жуткую массу, которая движется вдоль стеллажей со склянками. Теперь силуэт направлялся прямо к ней.