понять его затруднительное положение, — пояснил я. — Перед нами мужчина, который разрывается между выполнением своего долга и посвящением себя женщине. Это извечная дилемма. — Я взглянул на Обри. — Кажется, он понимает, что общение с ней принесет ему лишь горе…

— Но он не может держаться от нее подальше. Он слишком сильно ее любит, — вставил Нил. — Он говорит какую-то фразу, я не помню. Она, похоже, напрашивается на комплимент или что-то в этом роде, и он что-то говорит. Это в самом начале.

Дэниел? Вы понимаете, что я имею в виду?

— Да, думаю, я понял, что вы имеете в виду. Подождите секунду. — Я быстро перешел к первой сцене. — А, вот и она. Клеопатра просит заверений в том, как сильно он ее любит, и он отвечает: «В любви, которую можно оценить, есть нищета». Вы об этом? — Спросил я.

Нил кивнул, но, казалось, не был склонен к дальнейшим комментариям.

— Должен признать, это важная фраза. У кого-нибудь есть какие-нибудь соображения? — Спросил я, оглядывая комнату.

Джули подняла руку.

— Ну, он говорит, что «любовь, которую можно вычислить или измерить, бессмысленна или не имеет истинной ценности», — сказала она печально. — По сути, он говорит ей, что его любовь к ней настолько велика, что не поддается измерению.

— Именно так, — сказал я. — Он даже не может выразить словами глубину своих чувств к ней. Поэтому мы не должны удивляться, что он готов пожертвовать всем. И, кстати, это не легкомысленное решение для того, чья честь и репутация значат для него все. В этом, по сути, и заключается психологический конфликт Антония. Клеопатра отвлекает его от его же обязанностей, и все же он не в состоянии отказаться от нее. Он просто не может примирить свои противоречивые ценности.

И, черт возьми, я когда-то тоже отождествлял себя с этим чувством.

Сидевший напротив Шон нахмурился.

— Вы не согласны, мистер Уорд? — Я спросил.

— Нет, я бы так не сказал, но, похоже, слишком многим можно пожертвовать ради любви женщины.

— Опять же, все зависит от того, что мы предлагаем. Читателю, который был готов пойти на огромные жертвы, чтобы завоевать чью-то любовь, его действия не показались бы непонятными, — заметил я.

Обри издала еще один громкий вздох. Вопреки здравому смыслу, я решил спросить ее об этом.

— Хотите что-то добавить, мисс Прайс?

Она прищурила глаза. Я почти видел, как напряглись ее нервные окончания.

— Ну, минуту назад вы сказали, что не принимаете ничью сторону. Но, насколько я могу судить, это было неприкрытое восхищение Антонием. — Она выпрямилась на стуле и скрестила руки на груди. — Как вы думаете, Клеопатра действительно любила его?

Я не был уверен, не дразнит ли она меня, но тщательно придерживался своих комментариев в рамках пьесы. — Я не отрицаю ее чувств к нему, но понимаю, что читатели могут усомниться в ее мотивах. То, как она обращается с Антонием, предполагает определенную степень непостоянства и оппортунизма, из-за чего может показаться, что она способна на предательство.

Все взгляды снова были прикованы к нам. Пока мы обменивались идеями, я вспомнил, как сильно мне нравился интеллектуальный спарринг с ней. Даже в состоянии конфликта мы, казалось, были связаны невидимым током. Все остальные в комнате отошли на второй план.

Неудивительно, что у Обри наготове было опровержение.

— Лично я думаю, что она обожает его, — заявила та. — После того, как он умер у нее на руках, и она сказала: «Шансов нет, и под луной не осталось ничего, что имело бы смысла, — что ж, для меня это свидетельствует о глубине ее любви.

Она не переставала удивлять меня, снова и снова цитируя прямо из пьесы, даже не заглядывая в свою книгу. И она была права. Это была одна из самых душераздирающих реплик в пьесе. Мне хотелось встряхнуть ее, отругать за то, что она отказалась от меня. И в этот момент мое сердце предало меня. Мне действительно стало жаль ее.

Казалось, она выговорилась. Задержав на мне взгляд на мгновение, она опустила глаза. Я полностью потерял нить разговора, тупо уставившись в стол. К счастью, Джули вмешалась, чтобы заполнить тишину.

— Это была потеря времени, — заметила она. — Вы должны задаться вопросом, что заставило их обоих так себя вести.

Я восстановил равновесие и подхватил ее комментарий.

— Это часть гениальности Шекспира. Здесь мы имеем дело с персонажами, которые, как и люди, действуют в соответствии с множеством мотивов. Читатели могут быть не в состоянии понять причину их поведения. Я поймал себя на том, что задаюсь вопросом, понимают ли сами персонажи, почему они ведут себя так. Психологические кризисы делают их наиболее человечными.

— Что ж, они оба меня разочаровывают, — сказала Джули, смело глядя на меня. — Я бы хотела взять их за головы и стукнуть ими друг о друга, чтобы вбить в них немного здравого смысла.

Возможно ли, что Джули теперь вышла за рамки пьесы и начала говорить о реальной жизни? Если так, то это означало, что она точно знала, что происходит между мной и Обри. Я должен был закончить на этом.

Комментарии, на мой взгляд, стали слишком резкими.

— И снова, полагаю, это признак великого писателя — уметь вызвать у вас такую реакцию. — Я собрал свои бумаги и пролистал их, чтобы найти свои заметки об «Отелло». — Я чувствую, что мы лишь поверхностно коснулись этих вопросов. Я обязательно расскажу профессору Брауну, какие вопросы и темы были подняты, и, возможно, он будет настолько любезен, что включит некоторые из этих важных цитат в идентификационный тест в следующую пятницу. А теперь, извините, что забегаю вперед, но нам следует уделить некоторое время обсуждению «Отелло», прежде чем вы уйдете.

Краем глаза я заметил, как Обри пошевелилась, собирая свою сумку.

Она что-то прошептала Джули, схватила свои вещи и быстро ушла, пробормотав что-то о встрече. Я не купился на это, но и не собирался ее останавливать. Шон Уорд помахал ей рукой и улыбнулся. Она не обратила на него внимания. Когда она с шумом закрыла за собой дверь, в комнате снова воцарилось неловкое молчание.

— Что ж, давайте откроем страницу четыреста тридцать шесть в ваших антологиях и разыграем нашего друга Отелло, хорошо? — Сказал я с мрачной улыбкой.

Напряжение разрядил звук шелестящих страниц, и в комнате начались обсуждения. Шон и Винс обсуждали причину внезапного ухода Обри. Винс предположил, что она, возможно, делает прическу, готовясь к какому-то мероприятию, которое состоится позже вечером. Шон не выглядел убежденным, заявив, что не был удивлен, увидев Кару и Линдси, предположив, что они, вероятно, отправились в