Хилари отведет меня наверх на минутку, чтобы я с ними встретилась. Хочешь со мной?

— Нет, иди. Я найду тебя через минуту.

— Ладно. Хилари сказала, что они тусуются возле площадки для игры в дартс, — сказала Джули.

Она повернулась, и я увидела, как она проталкивается обратно через толпу, чтобы воссоединиться с Хилари. Я посмотрела на толпу, размышляя, не стоит ли мне все-таки перестать ждать воды и подняться наверх, как вдруг дверь распахнулась, и кто-то, пошатываясь, направился ко мне. Господи, это Мэтт, и он был пьян в стельку.

— Обриии, — говорит он заплетающимся языком, идет шести или семи неуверенными шагами от двери к барной стойке и падает на меня, чуть не сбив с ног.

— Мэтт, ты чертов нарк, — сказала я, толкая его обратно на барную стойку, чтобы посадить его. Как, черт возьми, он вспомнил, где я буду сегодня вечером, учитывая его состояние? Я пододвинула к нему барный стул и усадила друга на него. Он сидел, пошатываясь, и держался за стойку бара, чтобы не упасть.

— Что, черт возьми, ты делал? Нет, это глупый вопрос.

— Сара, — сказал он. — Дело в Саре. У нее новый парень. Я видел ее. В «Кэп-хаусе». Она целовалась с ним. Я такой пьяный. Долбаная текила.

— Э-э, да, я вижу.

Это было нехорошо. Должно быть, он выпил чертовски много за такое короткое время, раз так быстро напился. Он пошатнулся, и я представила, как он падает на бок, как мешок с картошкой. Я поставила ногу на перекладину его табурета, чтобы удержать его ногу и не дать ему соскользнуть с сиденья, и крепко схватила его за плечи. Господи, как я верну его домой? Мне нужно было затащить его в такси, но нужна была помощь.

Он упал вперед, уткнувшись головой мне в плечо, а потом обнял меня за талию. Я не могла понять, искал ли он утешения или цеплялся за меня изо всех сил. Я попыталась поднять его, но он висел мертвым грузом.

— Мэтт, — сказала я, кладя руки ему на плечи. — Ты можешь сесть прямо? Ты меня слышишь?

Пожалуйста, не блюй на меня, молча умоляла я. Он что-то пробормотал и уткнулся лицом мне в шею.

— Что? — Спросила я, пытаясь понять смысл его слов.

— Она так меня любит, — невнятно произнес он срывающимся голосом.

Мое сердце разрывалось из-за него. Я положила его голову себе на плечо и погладила по волосам, другой рукой поглаживая его по спине.

— О, Мэтт. Сожалею.

Он прижал меня еще крепче и что-то пробормотал мне в шею. Я не могла понять, что он говорит. Это не имело значения. Его надо было утешить, и я старалась сделать все возможное, чтобы обеспечить ему комфорт. Дверь снова распахнулась, и в комнату ворвался поток холодного воздуха. Я напряглась, прикрываясь телом Мэтта от ледяного ветра.

Почему чертова дверь все время открывается?

Я раздраженно оглянулась через плечо, надеясь послать сообщение работнику, который отвечал за кондиционеры в межсезонье.

И тут появился он.

Дэниел.

Он стоял в открытом дверном проеме, уставившись на меня — на нас с Мэттом — с выражением полного шока и отвращения на лице, когда он увидел открывшееся перед ним зрелище: руки Мэтта обхватили меня за талию, а его лицо уткнулось в мою шею. Я обняла Мэтта за шею, закинула ногу ему на бедро и прижалась к нему всем телом. Сделав два неуверенных шага назад, Дэниел покачал головой. А затем исчез.

— Нет, Дэниел! Подожди! — Позвала я.

Я была словно в дурном сне. Я хотела пошевелиться, но не могла. Все происходило как в замедленной съемке. Я не осмеливалась отпустить Мэтта, но должна была. Я должна была догнать Дэниела. Мне пришлось остановить его и объяснить, что то, что он увидел, было совсем не тем, что он думал.

Я повернулась к парню, стоявшему рядом со мной у стойки бара.

— Извините, не могли бы Вы оказать мне услугу? Проследите, чтобы мой друг не упал? — Взмолилась я, убирая руки Мэтта со своей талии и высвобождая свои ноги из его.

Незнакомец в баре посмотрел на меня так, словно у меня загорелись волосы, но, когда я отошла в сторону, а Мэтт начал падать, он схватил его и прислонил к стойке. Я не стала задерживаться, чтобы посмотреть, что произойдет дальше, а выбежала за дверь. Дэниел был в полуквартале от меня, целеустремленно шагая к своей машине.

Я побежала за ним и окликнула его по имени, но он не отреагировал и не обернулся. Вместо этого он сел в машину и уехал, завернув за угол; шины взвизгнули, когда он умчался в темноту.

Глава 24

Дэниел

Хаос

Я задыхаюсь;

Разлад близок, я не могу говорить.

(«Кориолан», Акт III, сцена 1)

Я в ярости ПОМЧАЛСЯ ПРОЧЬ ОТ ДОМА МЭДИСОНОВ. Если бы я остался, то не смог бы себя контролировать. Никогда в жизни я не испытывал такого непреодолимого желания причинить кому-нибудь боль, но я должен был избежать ссоры. Как, черт возьми, я объясню, что ударил Мэтта Миллера по лицу? Мои руки дрожали, когда я вцепился в руль.

Ведя машину вслепую, я каким-то образом добрался домой живым, в животе клубился жгучий ком ревности, а в груди разливалось ужасное чувство. Это была не сердечная боль. Боль — это тупая боль, а в ней не было ничего тупого; осколки стекла то и дело вонзались в мое сердце, выкручивались, а затем с силой вытаскивались. К тому времени, как я добрался до своей квартиры, мое дыхание было затруднено, и я с ужасом понял, что нахожусь на пороге очередного приступа тревоги.

Оказавшись внутри, я упал на диван, зажав голову между коленями, глубоко и размеренно дыша и массируя плечо. Дважды за последние несколько недель эти симптомы, которые в течение нескольких месяцев были лишь отдаленным воспоминанием, вновь проявлялись. Оба раза они были вдохновлены этими непродуманными отношениями с Обри Прайс. Когда во дворе произошел первый всплеск беспокойства, всего через несколько мгновений после того, как я рассказал Обри о своих чувствах к ней, я был поражен волной паники, но не удивлен. В конце концов, я только что открыто признался в своих чувствах к одному из учеников в классе Мартина Брауна. Кстати, о глупостях.

В тот день мне удалось предотвратить полномасштабный приступ, уговорив себя побороть сжимающую сердце боль. Сейчас я проделал то же самое, считая до десяти с каждым вдохом, пока боль в лопатке медленно не утихла.

Хотя я