Интересно, как жрецы провернули такое со статуей? Или, действительно, в ней хранится божественная искра?

Как бы то ни было, я подошла к статуе и коснулась рукой её ноги, подняв голову и взглянув ей в глаза:

— Можешь забрать у меня свой дар, я его недостойна. Если же оставишь, то знай, что ноги моей в храмах не будет, эта дорога не для меня, — тихо произнесла я.

Ответа я не получила. Статуя всё так же таинственно улыбалась, но я предупредила, если что.

С лёгким сердцем отошла от неё, раздумывая, куда идти дальше и где искать жреца. Надо же, ожидала, что ко мне кинутся с распростёртыми объятиями, а тут никому нет до меня дела.

«Или это психологический ход, чтобы я расслабилась?» — задалась вопросом я.

«Не нравится мне всё это, — вторя моим мыслям, произнёс аттан. — Ты где вчера этого жреца встретила?»

— В саду у цветка. Показать?

«Давай», — вздохнул он.

Через храм я не пошла, предпочтя его обойти и добраться в сад через улицу. У меня и в прошлый раз мантия наяриты дрожь вызывала, а сейчас превратилась в символ грозящего мне будущего.

Как и тогда, по аллее гуляли посетители, но в той части, где рос цветок, никого не было. Ни один жрец в поле видимости так же не наблюдался. Я спокойно прошла к цветку, который засох и всё так же лежал на земле.

— Вот из-за него я и прокололась, — испепелила я взглядом растение. Казалось, что ничего не изменилось со вчерашнего дня, вот только лейка стояла на прежнем месте, а не валялась, отброшенная мной.

Заинтересованная, я подошла к ней и, встряхнув, услышала плеск воды. Подойдя к цветку, полила его.

«Вика, зачем? Тебе вчера мало было?»

— Проверяю теорию. Посмотри магическим зрением.

Больше не критикуя, аттан подчинился и присвистнул: вокруг цветка была установлена серьёзная защита.

«Мне кажется, что сейчас появятся гости. Плетения завязаны на изменениях в нём».

Я подошла к цветку и, присев, взяла в ладони засохший бутон. Сосредоточившись, послала ему пожелание жизни.

«Если раскроешься — с корнем выдеру!» — пообещала растению, чувствуя изменения под руками.

— Я так и знал, что за напускной жестокостью у тебя доброе сердце, — услышала я и распахнула глаза. Рядом со мной стоял вчерашний жрец, и смотрел таким взглядом, как будто знает обо мне всё.

— Тут вы правы, я против лишней жестокости, — встала я и выпустила цветок из ладоней. Он гордо выпрямился на вновь упругом стебле. Вот только бутон так и не раскрылся и я с вызовом произнесла: — Особенно, когда прислушиваются к моим словам.

Жрец перевёл взгляд на бутон, и в глазах его появилось удивление, которое ему не удалось скрыть, а я с намёком добавила:

— Всего-то и нужно было пообещать его с корнем выдрать. Вчера он не послушался моих угроз, сегодня же оказался более благоразумным.

— И ты бы уничтожила того, кого недавно вернула к жизни? — поразился жрец, смотря на меня испытывающим взглядом.

— Легко. Обещания нужно выполнять или они ломаного гроша не стоят. И прекращайте мне тыкать! Мы с вами не друзья, и нам ими точно не стать.

— Могу я узнать причину столь предвзятого отношения? — выпрямился жрец, пронзая меня взглядом оскорблённой невинности.

— Меня возмущает ваше панибратство, а обращение «дочь моя» выводит из себя. С моим отцом вы не имеете ничего общего, и у вас нет права так меня называть. Это оскорбляет мою память о нём. Своё же прощение можете оставить тем, кто в нём нуждается, — припомнила ему записку.

— В тебе говорит гордыня, дитя.

— Не испытывайте моего терпения, — с нажимом произнесла я. — Меня учили, что старость нужно уважать, и лишь из-за этого я сдерживаюсь, но моё терпение на исходе. Или умерьте свою напыщенность и соблаговолите разговаривать уважительно, или наш разговор окончен.

«Вика, полегче, он маг», — одёрнул меня аттан.

— Нам лучше поговорить в другом месте. Следуй за мной, — приказал жрец и, не оглядываясь, пошёл в сторону храма.

Ага, сейчас! С чистой совестью я развернулась и направилась совсем в другую сторону на выход из сада.

В том, что аттан прав, я убедилась, когда жрец возник из ниоткуда прямо передо мной.

— У вас плохо со слухом? — поинтересовался он.

— Нет, это вы с запозданием реагируете на мои слова. На «вы» перешли только сейчас. И на будущее — я не подчиняюсь приказам, а форма вашего приглашения слишком сильно на него похожа.

— Мне жаль, что вы не цените моего молчания, — вздохнул жрец.

— Ваше молчание обусловлено моими угрозами.

— Тем, что я разделю судьбу цветка? — нехорошо усмехнулся старец, насмешливо смотря на меня.

Я повернула голову в ту сторону, где виднелась совершенно невредимая нира. Значит, вода в лейке оказалась совсем не случайно?! Но как он подстроил то, что я подойду к цветку? Или меня именно поэтому никто не встречал?

— Следуйте за мной, — холодно произнёс жрец.

Нет, ну такого я стерпеть не смогла и, вместо того, чтобы идти за ним, направилась к треклятому цветку.

— Вы больше не пройдёте защиту, — донеслось мне в спину.

— Ну, мы это ещё посмотрим, — процедила я и уже тише: — Рид, сломай.

«Вика, оставь, не нужно открывать им способность к магии», — увещевал меня аттан, но я не хотела ничего слышать. Жрец так уверен в своей безопасности…

Я шла к цветку, как будто через толщу воды, которая меня не пускала. Каждый новый шаг давался с ещё большим трудом. Когда я была от него в трёх шагах, сопротивление воздуха достигло своего апогея, и я не смогла двинуться с места, увязнув, как муха в паутине.

«Вика, сейчас здесь блокируется магия, я не могу помочь», — напряжённо произнёс Ридгарн.

Моя злость росла прямо пропорционально моему бессилию. Не могла позволить жрецу одержать верх. Напрягая каждый мускул в желании продвинуться вперёд, мысленно проводя аналогию, что борюсь с водой.

«Вот только вода мне отвечает», — сказала себе, с трудом поднимая руки. Резко их опустив, одновременно представила, как опадает удерживающая меня стена воды. В воздухе раздался звук, как будто лопнула натянутая тетива — и я получила свободу, делая несколько шагов и падая возле цветка на колени.

Не задумываясь о том, как у меня это получилось, взяла в ладони бутон цветка и, мысленно перед ним извинившись, стала представлять его увядание. Лепестки осыпались в моей ладони, но на ней осталась ещё и семечка. Мгновение моего замешательства и я втыкаю её в землю, желая ей прорасти. С непроницаемым лицом встала, отряхивая руки, и взглянула на жреца.

— Скажете обо мне хоть слово — сдохнете! — жёстко пообещала ему. — И не нужно смотреть на меня, как на нового забавного питомца в своём зверинце. Я не ваша и здесь никогда не останусь.