них были глаза! Если бы все внутри не дрожало от страха, я бы сказала, что это лучший день моей жизни!

И он и впрямь лучший. Но отчего-то все-таки громче обычного стучит сердце и привычно немеют пальцы.

Что же ты творишь, Настя? Что же ты…

 

Глава 44

Моя жизнь стала походить на вечер воскресенья. Или на последний день августа. Или на «апчхи» - такое же яркое и короткое.

Томкина школа, Никита, работа, встречи с Тимуром, работа, и в свободное от работы время… снова работа. Я стала просыпаться в пять утра, чтобы до пробуждения дочери успеть хоть что-то. Засыпала сильно за полночь. Когда Тамара ложилась, я бежала во двор, где меня ждала идеально припаркованная машина и мой любимый Зелибоба. Это были хорошие, но редкие дни. Чаще меня вырубало дома с телефоном в руках и недописанным на экране «Скуча…».

На семью времени не осталось, впрочем, никто больше и не трогал меня. Ограничивались короткими сводками новостей по клинике.

Спорт пришлось забросить, да и нужен ли он мне теперь? С моим графиком и беготней по лестницам, задница подтянулась до ушей, а брюки болтались так, будто я донашивала мамину одежду.

В целом было терпимо, если бы не одна, набившая оскомину фраза:

«Анастасия Борисовна, у нас проблема»!

А у кого их нет? Ткните пальцем в беспроблемного и попадете в чью-то могилу. Да и там, то заборчик скрипит, то цветы завядшие.

Я с раздражением нажала на кнопку печать, чтобы вручить очередной обходной. Как же я устала…

- Следующую позовите, пожалуйста, - не смотря на состояние «зомби», старалась держать лицо.

Пациентка ответила улыбкой, чуть более загадочной, чем подразумевал случай.

- Конечно.

Она вышла из кабинета, а через минуту дверь хлопнула уже во второй раз. По паркету загрохотали чьи-то грузные шаги. Небось, беременная на позднем сроке, а с ними всегда больше всего возни. Тяжело вздохнув, я постаралась прочитать с монитора:

- Ели… Елиспока… Елископосян, простите, пожалуйста. Раздевайтесь и за ширмочку.

- Как скажешь, - раздался спокойный тихий голос.

От неожиданности я вздрогнула. Посмотрела наверх и уперлась взглядом в черные, но такие лучистые глаза Тимура. Вместо огромного живота такой же огромный букет гербер и улыбка, за которую можно простить любую выходку.

- Ты?! Но зачем?

- А как иначе мне с тобой увидеться, если ты все время работаешь.

- Да, но…

-Без «но», девочка, у нас всего сорок пять минут, давай не будем их терять.

И положив цветы на свободный стул, он потянул меня за халат вверх. Туда, где с неба падают золотые звезды.

Мы целовались, ломали пальцы о пуговицы, а нервы о чувство невозможного. Я еле сдерживала стоны, кусая Тимура за плечи, когда он держал меня на весу и любил. Жадно и исступленно.

При свете дня его кожа казалась оливковой, моя до прозрачного белой. Вот так, по одиночке мы выглядели как люди из разных миров, из разных и далеких галактик, и только в его объятиях я замечала, как красиво смотрится моя мягкая и белая как сметана грудь в его сильных, волосатых руках. Как струятся русые волосы по его спине. Как расцветают алыми маками следы на моих бедрах. Искусство. И немного порно.

- У тебя правда фамилия Елископосян, - отдышавшись, спросила я.

- Нет, Зелибоба, ты забыла?

Я серьезно посмотрела на Тимура, взгляд которого не выдавал никаких эмоций и махнула рукой:

- А, и по фиг. Значит, Зелибоба. Как дела на улице Сезам?

- Без тебя, плохо.

- Прости, миленький, просто я так много работаю, - я поцеловала его в лысую макушку.

- Ты всегда будешь много работать.

- На пенсии отдохну.

- На пенсии я не смогу так поднимать тебя на руки. Что уж, там даже чтобы член поднять, придется вызывать строительный кран и целую бригаду.

- Я врач, найду тебе очень действенные тайские колеса. Встанет даже у мертвого.

Он перехватил мою руку, гладящую его по плечу, стиснул и поцеловал костяшки пальцев, отчего меня вновь опалило жаром нежности. Так ласково и проникновенно, что хотелось плакать.

- Насть, я серьезно, я устал.

- И я устала.

- Хорошо, какой выход ты видишь? – желваки на его лице напряглись, и сам он стал больше похож на гончую собаку, готовую кинуться и растерзать врага. Эти перемены в его виде пугали и немного волновали меня, привыкшую к библиотечным мальчикам.

- Отдохнуть?

Тимур не понял, моих попыток сгладить неприятную беседу. Или просто сделал вид.

- А дальше?

- Я не знаю, - пожала плечами, - что ты предлагаешь?

В этот момент дверь распахнулась и в кабинет бесцеремонно влетела администратор Лидочка. Господи, неужели я забыла закрыть замок? Приди она на десять минут раньше, то застала бы не любимого всем коллективом врача, а картинку из Камасутры, срисованную со страницы 69. Увидев меня и Тимура, Лида округлила глаза и испуганно ойкнула.

- Я думала у вас пациентка!

- Я пациентка, - спокойно ответил Тимур.

- Ну вы же… мужчина?! – Не то утверждала, не то спрашивала наша Лида.

- Пока да. – Ничто не могло сбить его невозмутимый настрой. - Но я в стадии перехода, в толерантное время живем, сегодня я мужик, а завтра победительница конкурса Мисс Мира. Вот и гинеколога себе подбираю, чтобы быстрее проникнуться нашими общими женскими проблемками.

Я укусила себя за щеку, лишь бы не заржать. Тимур нес что-то совершенно несусветное, но вид имел такой, будто делится с миром великой мудростью. Ну что за дурак! Ой! Боль обожгла кожу чуть повыше локтя, и, посмотрев влево, я наткнулась на лукавые глаза Тима. Тот слегка качнул головой, мол, не порть мне малину, подруга. Серьезный такой, смешной…

- Делааа, - понимающе пропела Лида и, повернувшись ко мне, сжала ладонь в кулак, которым погрозила небу: - А вы, Анастасия Борисовна вообще! Мировая тетка!

И с этими словами, снова вылетела из кабинета.

Я смеялась, размазывая слезы по щекам, когда Тимур сказал:

- Тетка, давай жить вместе?

- Где?! – Веселье резко выдохлось, как воздух в воздушном шаре.

- У меня.

Я посмотрела на его вмиг посерьезневшее лицо. Не шутит. Брови сведены, глаза горят и прожигают насквозь. Не человек, а спица – холодная и острая.

- Тим, - я постаралась увести от него взгляд, - у меня же Тома.

- Знаю. И зову тебя вместе с Томой, -