лысый. Он смотрел куда-то в сторону, не на меня, пока я выдвигал свою речь, а потом поднял со стола бокал с коктейлем и бережно протер мокрое пятно, будто это было гораздо важнее, чем наш разговор.

Вот как торкнуло нашего лысого оловянного солдатика! И, пользуясь крохотным преимуществом, я решил добить врага.

- Болото, не решать за другого, это все очень благородно. Но я человек другого сорта. Взять хотя бы мою профессию, когда от тебя зависит чужая жизнь, когда ты даешь работу сотне человек, когда ты занимаешь такое важное место, то тебе приходится решать за других. И я решил. Настя останется со мной, все станет как было, а ты… просто исчезнешь и постепенно мы забудем про это неловкое происшествие.

Я очень старался надавить на то, что у лысого никчемная профессия и пустая жизнь, но даже не мог понять, попала ли моя пуля в цель. Судя по серому непроницаемому лицу, я стрелял холостыми.

- Зачем бы мне это делать?

- Потому что ты не идиот, и ты точно не желаешь Насте зла. Подумай, что ты можешь ей предложить? Потные портки? Однушку в банковском обременении? Не удивляйся, я навел о тебе справки. Еще есть тачка, которая вот-вот развалится и бывшая жена где-то в Пятигорске. – При упоминании последней, желваки на лице Тимура дернулись, выдавая напряжение. Поэтому я смело продолжил: - Единственный вариант для тебя, согласиться на то предложение по работе и уехать наконец в Питер. Настя никогда не оставит работу и семью, так что ты понимаешь, что она за тобой не поедет.

- Понимаю, - сухо кивнул он. – И поэтому уже дал свой отказ.

- Ну и кретин. Здесь тебе явно ловить нечего, а там, тренерская должность, работа с юными чемпионами, ты же об этом всегда мечтал?

Лысый с ненавистью посмотрел на меня, а я в очередной раз порадовался, что решил поговорить с ним в публичном месте. И пусть людей здесь было не так много как в зале, он не рискнет меня бить под камерами и при свидетелях.

Выпрямившись, я продолжил:

- Я тебе не друг, но даже я понимаю, что второго такого шанса у тебя не будет. Так что советую передумать пока не поздно и купить билет до Санкт-Петербурга. А чтобы решение было не таким болезненным, я предлагаю тебе небольшую помощь. Так сказать на переезд и шторки в новую квартиру. Сможешь снять что-то приличнее той дыры, в которой живешь.

Медленно и спокойно, будто всегда делал это, я достал телефон и вбил на экране сумму. Зависнув всего на секунду, добавил к ней еще один ноль. Честно говоря, идя сюда, я был уверен, что отделаюсь двумя сотнями, а сейчас очень сомневался, что хватит и двух миллионов. С другой стороны, папа сказал не экономить, так что я мог бы вкинуть и все десять, если бы был уверен, что это подействует и что мне не сломают хребет.

Когда я протягивал телефон Тимуру, то даже не смотрел на него. А потому вздрогнул от неожиданности, услышав:

- Я могу засунуть этот телефончик тебе в очко всего одним нажатием пальца. А ты мне за это даже ничего не сделаешь, - он говорил так, будто всерьез размышлял над тем, как бы запихнуть айфон мне в задницу. Я еле сдержался, чтобы не заерзать на стуле, ощущая напряжение в пятой точке.

- Отлично. – Кивнул в сторону висящей прямо надо нами камеры. – Из тюрьмы тебя будет ждать еще сложнее, чем из Питера. И писать оттуда не получится, и климат в Воркуте еще хуже.

Лицо Тимура стало серым как газетная бумага.

- Я думал: - наконец выдавил он, - все, что Настя рассказывала про свою семью – преувеличение. Ну, знаешь, чтобы звучало смешнее. Но оказалось, вы все гораздо хуже, чем она описывала.

- И это только верхушка айсберга, братишка, - я плотоядно улыбнулся. – Настя слишком хорошая девочка, чтобы пойти против своих родных и остаться с тобой. Так что… побаловались и хватит.

- Давай позвоним Насте и дадим ей возможность самой выбрать, с кем остаться… братишка? Она ведь не знает, что ты пришел сюда и предлагаешь мне деньги, чтобы я ее бросил?

- А давай, - я весело рассмеялся. – Она, конечно, будет орать и злиться. Но потом, когда остынет, поймет, что ее муж настолько отчаялся, что пришел, нет, приполз к ее любовнику и умолял оставить нашу семью в покое. Я мало делал для своей жены, но этот подвиг она оценит. Женщины вообще странные создания, а моя еще и обожает жалеть юродивых, так что не надейся, что этот разговор отвернет ее от меня. Повторюсь, нас слишком много связывает, чтобы перечеркнуть это одной интрижкой на стороне.

- Ты про Настину интрижку, или про свои?

- Мужчины полигамны, тебе ли не знать, - ухмыльнулся, намекая на то, что в курсе, почему Тимур развелся со своей женой. Сунул где-то на стороне и под муками совести отписал все счастливой дурочке. Да-да, при желании, о человеке можно узнать даже это.

Я чувствовал себя почти победителем, настолько раздавленным выглядел лысый урод, так что совсем не ожидал, что тот вскочит и схватит меня за шкирняк. И как только дотянулся с его гномьим ростом!

- Ты не ударишь меня, - голос против воли дал петуха. Никогда не дрался, даже в школе удавалось замять все конфликты, а потому сейчас оробел.

- Конечно, не ударю. Я ж потом не отмоюсь от такого дерьма как ты, - прошипел он и поволок меня к выходу. Официант, видевший все своими глазами, даже не пытался нас остановить.

Со стороны казалось, что мы просто идем. Немного странно, как зомби, пошатываемся и неловко перебираем ногами. Еще бы. Трудно идти нормально, когда тебя тащат за собой, вцепившись в край рубахи.

По лестнице мы просто летели, так что я постоянно путался в собственных ногах и один раз чуть не упал.

- Какая мерзость, - выдавил из себя лысый гад, и еще крепче схватил меня за холку.

- Я напишу жалобу!

Слова давались мне с таким трудом, будто приходилось выблевывать каждое. Но молчать я тоже не мог.

Молчать значит проиграть.

И кому? Обезьяне?!

- Конечно, будешь. Вы интеллигенты только и умеете, что жаловаться. Еще можете кляузу написать, донос составить, а лучше просто накатать дерьмопост в какой-нибудь соцсети. И все. А как