Устал я от этой войны, надоело все на хрен!…

* * *

Из-под ног Стропилина из норы выскочила лиса и, петляя между камней и высохших коряг, метнулась вниз в ущелье.

Лейтенант (по кличке Жердь) сорвал с плеча автомат и расстрелял в «чернобурку» весь рожок. Лисичке повезло: взводный бил неприцельно, навскидку, и очереди прошли мимо.

— Эх, Стропилин, упустил самый ценный трофей боевой операции. Нам эти мины и патроны душу слабо согреют. А попади ты в лису, то достался бы твоей жене воротник, — усмехнулся я. — Целиться нужно, что ж ты очередями от бедра пуляешь?

— Да, ладно. Пусть живет, — примирился с потерей добычи расстроенный взводный.

* * *

До темноты солдаты вели поиски боеприпасов и оружия, но, более ничего не найдя, возвратились.

Острогин встретил наш отряд кривой, недовольной гримасой.

— Ну, вы и поисковики! Разве это результаты? Несколько ржавых мин и изношенный ствол. Вот разведка обнаружила рубиновые копи! Россыпи рубинов валяются под ногами!

— И что они озолотились, обогатились? — усмехнулся я.

— В принципе, наверное, да, но не все, а отдельные высокопоставленные разведчики. Роту в полном составе вывезли вертолетами, построили возле штабных машин и раздели до носков. Что смогли, начальники конфисковали. Армейское и дивизионное руководство теперь радуется трофеям. А что нашли вы? Металлолом?

— А откуда ты о рубинах знаешь, сидя тут, вдали от этих событий? — удивился я.

— Разведвзвод проходил через мою вершину. Жаловались, — ответил Острогин.

— Я стрелял в лису, но не попал, — вздохнул с досадой Жердь. — Не рубины, но тоже кое-что.

— Эх, если б подстрелил… Не умеешь охотиться на лис, ищи слонов: по ним не промажешь. Зачем я вас послал в долину? Чаи гонять? — продолжал возмущаться ротный.

— Слушай, посылальщик, завтра я лягу возле палатки с радиостанцией, а ты ходи со своими бойцами. Ищи рубины и лазуриты! — огрызнулся я. — Серж, ты забываешься. Кто подчиненный? Совмещенный обед с ужином начальнику готов?

— Так точно! Товарищ старший лейтенант! — шутливо вытянулся в струнку Сергей.

— То-то же! Смотри у меня! Корми давай.

— Кормлю. Предлагаю два блюда: вонючее овощное рагу и дрянной чай с добавлением аскорбиновой кислоты.

— С таким меню ноги протянешь. Хорошо, что казанок плова навернули, не то опух бы с голодухи! — возмутился Афоня.

— А мне, отцу-командиру, принес? Нет?! Подчистую стрескал? Вот прорва! Наказываю тебя ночным дежурством! Замполита, сам понимаешь, не могу. Не подчинен он мне! — иронично произнес Острогин. — Ладно, раз внизу есть еда, завтра пойду я со спецминерами ставить «охоту». Моя очередь наслаждаться пловом. — Пока нас не было, возле нашего лагеря днем разместилась рота саперов.

«Охота» — это группа мин, ставящаяся компактно, в нескольких местах. Человек, попавший в район минирования, живым оттуда никогда уже не выйдет. Мина, точнее ее датчики, установлены и рассчитаны на частоту человеческих шагов. Ишак пройдет и, возможно, уцелеет, а на шаги взрослого человека она сработает. Первая мина включит вторую, а взорвется третья или даже четвертая. Тот, кто поспешит на помощь, подорвется совсем в другом месте, не дойдя до жертвы. И так будет продолжаться, пока последний «сюрприз» не бабахнет.

* * *

На следующий день, перед выходом из кишлака, лейтенант Дибажа отыскал головку наведения «Стингера». Ого! Успех! Впервые находим такую вещицу. На прощание «кроты» заминировали тропы и обочины дорог по всей округе. Ну, что ж, если кто придет за ракетой, обратно уже не выйдет. Удачи вам, «духи», в этом безнадежном деле.

* * *

Возвращение обратно сразу не заладилось. Ночь напролет опять шел ливень. Под утро этот небесный водопад вроде утих, и нам даже удалось посуху собрать вещи. Но стоило сдвинуться с места, как капли вновь забарабанили по нашим телам. Мой горный костюм какое-то время сдерживал напор воды, но спустя полчаса одежда все же намокла. Внутри обуви мерзко хлюпала вода, и кости пронзительно ныли от сырости. Струйки текли по спине к пояснице, а далее по ногам. Бр-р-р… Отвратительные ощущения. Переобуваешься на коротком привале, выжимаешь носки и снова чвакаешь по грязи промокшими ногами. Так и до ревматизма недалеко. Радикулит наверняка многим из нас обеспечен к возвращению домой. В этой сплошной дождевой облачности авиация не летала, артиллерия не стреляла. И только пехотинцы шагали, временами ползли на четвереньках по липкой глине или скатывались вниз на спине, перепачканные грязью.

Вторая рота уходила последней, прикрывая «кротов». Ребята оставили врагу принесенные в горы мины, устроив ловушки на тропах, и теперь шагали бодро, с чувством выполненного долга.

— Через час будем выжимать мокрую одежду и сушиться на легком ветру, — радостно прокричал Острогин, забравшись на последнюю вершину, за которой начинался спуск к дороге.

— А некоторые, вроде меня, лягут в «санитарке» и будут дремать! — ехидно улыбнулся я.

— Счастливчик! А мне придется подставлять мокрую морду холодному, пыльному ветру, — вздохнул Серж.

— Каждому — свое. Подрастешь, станешь замом по тылу или начальником штаба, и будешь дрыхнуть в «кунге». Все впереди. Повоюешь еще годик-другой… — нагло рассмеялся я.

— Что ты сказал? Годик?! Другой?! — взвизгнул Острогин под раскатистое ржание Афони. — Да я сегодня в горах, дай бог, в последний или в предпоследний раз! Домой! Навоевались. Я заржавел под сегодняшним дождем. Мой сменщик отпуск, наверное, отгулял и уже чемоданы упаковывает! Он надо мной издевается! Молчи, «зеленый»! Мне остался месяц, а тебе три!

Афоня ничего не говорил, он раскатисто смеялся. Ему до замены осталась уйма времени, чтобы не вернуться обратно домой.

Внизу кто-то громко вскрикнул.

— Эй, саперы! Что случилось? — окликнул их Острогин.

— Что-то с ногой у нашего замполита, — ответил сержант. — Кажется, майор сломал ногу!

Сергей отправил к ним медика для оказания первой помощи. Через пятнадцать минут санинструктор вернулся и подтвердил: нога сломана.

— Открытый перелом! Наложили шину, перевязали, сделали носилки. Сейчас понесут вниз.

— Чертовы замполиты! — выругался Афоня. — Недотепа! Ходить ногами не может, чего в горы поперся!

— За орденом! — хохотнул старлей-сапер, сидящий рядом с нами. — За год в первый раз отправился на войну. Он только в гарнизоне мастер поучать и призывать к сознательности. А в горы и «зеленку» не заманишь показать личный пример.

— Но-но! Попрошу без обобщений и грубости! — возмутился я, обидевшись. — Почти два года по рейдам шарахаюсь!

Сапер виновато посмотрел на меня и выдавил из себя:

— Ну, замполит роты, это само собой. Куда же рота без него? Я замполита батальона имею в виду.