Хотя мальчики в моем тестировании показали среднюю самооценку, не запредельно высокую и не катастрофически низкую, не только многие из них давали ложно-положительные ответы, но количество респондентов, дающих ложно-положительные или защитные ответы значительно возрастало у мальчиков постарше. По восьмибалльной шкале (где 1 означает искренние ответы, а 8 - ложно-положительные) мальчики поднимались все выше и выше по мере взросления. В частности, мальчики 7-9 классов находились в промежутке 1,53 -1,95; десятиклассники получали 2,45 балла, одиннадцатиклассники - 3, и ученики двенадцатого класса - 5.

Это наводит на мысль, что чем старше мальчики-подростки, тем более они склонны показывать свою уверенность в собственной мужественности в ложном свете. Иными словами, по мере взросления у подростков растет потребность говорить, что они соответствуют общественному идеалу "мужской" уверенно сти в себе (даже если внутри они вовсе не чувствуют себя уверенно).

Эта маскировка реальных чувств, которая становится все более распространенной с годами, согласуется с данными исследования профессора Нотлмана из Национального Института психического здоровья. Он исследовал подростков в период перехода в старшие классы, оценивая то, как они сам определяли свои способности и свою самооценку в сравнении с тем, как их характеризовали учителя. "Мальчики,- пишет Нотлман,- постоянно оценивали себя выше, чем их оценивали учителя". Его материалы, как и мои, показывают, что мальчики прибегают к позерству, чтобы избежать стыда, который они могут испытать, если покажут свой страх несоответствия. Вместо того, чтобы принять или выразить свое чувство неуверенности, мальчики "делают хорошую мину". Эта "хорошая мина" обманывает многих взрослых и самих мальчиков, по крайней мере, на какое-то время.

Эти исследования также показывают, что чем дольше мальчики живут в обществе, то есть чем сильнее на них воздействуют его двойные стандарты тендерных ролей и мужественности, тем сильнее они чувствуют, что должны скрывать свое замешательство, "заставить поверить", что они себя ощущают прекрасно, когда на самом деле это не так, и притворяться, что все отлично, хотя на самом деле это не соответствует действительности. Годы идут, и маска стягивает лица многих мальчиков все сильнее и сильнее.

Итак, хотя это не всегда легко заметить, мальчики-подростки, как и девочки-подростки, переживают кризис самооценки, который серьезно угрожает их способности учиться, добиваться целей и быть успешными.

Школьная система не подходит нашим мальчикам. Эмоциональная пропасть между учителями и мальчиками

Способ выйти из этого затруднительного положения, разумеется, не перестать заниматься девочками, а начать в то же время больше думать и о мальчиках. Это будет нелегко, потому что я считаю, что сама структура большинства смешанных школ невольно благоволит девочкам: учителя более восприимчивы к мнениям девочек, порой ценой их восприимчивости к мнениям мальчиков, и многие педагоги не понимают особенностей обучения мальчиков. Многие смешанные школы, на мой взгляд, превратились, под действием разнообразных социальных, культурных, исторических факторов, в организации, которые гораздо лучше удовлетворяют нужды девочек, чем мальчиков. Или эти школы стали пространством, которое в высшей степени слепо к тендерным аспектам. В любом случае, слишком многие школы не учитывают специфические социальные и эмоциональные потребности мальчиков и не обеспечивают мальчиков теми учебными занятиями и методиками, которые могли бы помочь мальчикам преуспевать.

В недавнем исследовании под названием "Влияние школьного климата на половую дифференциацию в успеваемости и видах занятости младших подростков" Валерия Ли и ее коллеги из Мичиганского университета анализировали данные об успеваемости более девяти тысяч восьмиклассников. Они заметили, что влияние пола ученика на академические успехи было непоследовательным - мальчики лучше учились по одним предметам, девочки - по другим. Более важным их открытием стало, однако, то, что девочки-восьмиклассницы уделяли учебе больше внимания, чем мальчики, у них были лучше сформированы учебные привычки, у них была выше посещаемость, они лучше выполняли домашние задания и в целом демонстрировали более позитивное отношение к учебе и академически ориентированное поведение. Таким образом, хотя девочки, как мы уже видели, уступают мальчикам в некоторых сферах (обычно, в математике и естественных науках), они, по всей видимости, лучше приспособлены к школьной жизни, чем мальчики. Стоит задаться вопросом: это девочки лучше приспособились к школе или это школы больше приспособлены для девочек?

Приведу один пример. Недавно меня пригласили за город на консультацию в одну престижную начальную школу, где учителя проходили обязательный тренинг по вопросам равенства полов. Учителя с зоркостью, переходящей в одержимость, следили за тем, чтобы девочки в их классах получали достаточно внимания. Несколько раз я наблюдал за четвертым классом мисс Каллахан. Она была особенно знающа, современна, все ученики любили ее за доброту. У меня были все основания полагать, что мисс Каллахан - это тот учитель, который стремится, чтобы и мальчики, и девочки получали как можно больше пользы от уроков.

На одном уроке мальчики и девочки были объединены в группы для создания проекта о дружбе. Взрослые волонтеры были консультантами команды и помогали им с компьютерами. Я с удивлением увидел, что вместо того, чтобы сосредоточиться на проекте, мисс Каллахан все свое внимание направила на поддержание дисциплины у мальчиков. Несколько резвых мальчишек устроили возню в углу рядом с компьютером. Мисс Каллахан сделала замечание, что они слишком шумят, и велела им вернуться к своим столам и ждать своей очереди.

С унылыми лицами мальчики поплелись на свои места и сели. Через минуту один из мальчиков не смог сдержаться и выкрикнул что-то. Мисс Каллахан жестко осадила его: "Я не хочу делать вам еще одно предупреждение,- сказала она. - Еще одно предупреждение - и вы отправитесь к директору".

Я уже бывал прежде в этом классе, и поэтому заметил, что двух самых сообразительных мальчиков - Роберта и Свона - не видно. Я спросил мисс Каллахан, не заболели ли они.

- Нет,- ответила она. - Роберт слишком непоседливый, чтобы участвовать в командной работе. Он занимается совсем другим делом,- Она показала на него: он одиноко сидел на полу, незаметный, отлученный от общих занятий.

- А где Свон? - спросил я.

- Он отпускал неприличные шуточки об Альберте Эйнштейне сегодня утром и мешал всему классу. Поэтому он сейчас в коридоре работает над произношением,- миссис Каллахан вздохнула,- Некоторые дети совершенно не вписываются в с покойные командные методы обучения.

Я хотел было спросить ее, что это за шутки об Альберте Эйнштейне, но был слишком озабочен ее отношением к этим мальчикам. Она была уверена, что эти мальчики "не вписываются" и что они "не могут" нормально участвовать в общей деятельности, в то время как я знал (и она знала), что это замечательные мальчики, которым есть что сказать. Хотя я сомневался, что мисс Каллахан согласится с этим, я подумал, что превалирующие методы обучения в этот день в классе соответствовали тому, как предпочитают заниматься девочки, и что мальчики находились в невыгодной позиции.